– Слушай, а ты не можешь еще разок превратиться в волка-оборотня и помочь нам выбраться отсюда? – спросила Анадиль, поворачивая голову к Хорту.

– Со скованными руками я вольфицироваться не могу, – покачал головой Хорт. – Для этого мне нужно направить самому себе в грудь свой светящийся палец. А как насчет твоих крыс?

– Эти висельники и их сковали, – кисло откликнулась Анадиль.

Хорт вытянул шею, заглянул за плечо Анадиль и увидел трех ее крыс – их головки были протиснуты в одно из звеньев цепи, а тоненькие лапки беспомощно болтались в воздухе, как у тряпичных кукол.

Словно предвидя следующий вопрос, в своих цепях затрепыхался и в бессильной злобе защелкал зубами демон Эстер.

– Значит, у нас ничего нет, – подытожил Хорт.

– Кроме слова «вольфицироваться», – шепотом заметила Дот, поглядывая на блестевшую от пота обнаженную грудь Хорта. – Очень чувственно.

Хорт даже глазом на это замечание не моргнул, продолжая стоять с каменным лицом.

– Нам нужно поговорить с Николь, вот что, – немного подумав, добавила Дот. – Она уже спасала нам жизнь. Причем дважды. Может быть, сможет снова.

Все посмотрели на Эстер, ожидая ее одобрения.

– Хорошо, – кивнула она.

Теперь все оглянулись на Николь. Она стояла довольно далеко, позади Уильяма и Богдена, которые о чем-то оживленно переговаривались друг с другом. Насколько смог рассмотреть Хорт, Николь в разговоре участия не принимала, просто рассеянно скользила взглядом по сторонам.

– Но как мне поговорить с ней отсюда? – спросил Хорт, обращаясь к Дот.

Дот тоже обернулась и заметила, что Уильям их подслушивает. Он понял, что Дот это заметила, и негромко заговорил первым, блестя на солнце своими огненно-ражими вихрами:

– Мы тут пытаемся придумать, как нам всем отсюда спастись. Сложная задача. Я совершенно не владею магией, Богден тоже, у него даже палец еще не светится. Пока выяснили только, что мы оба умеем предсказывать будущее. Ах да, еще умеем играть на барабанах бонго.

– Очень полезные навыки, – ехидно заметил Хорт. – В таком случае, спросите у Николь, что нам всем делать.

Уильям шепотом передал вопрос Богдену, тот прошептал его дальше, Николь.

После этого Николь внезапно ожила, встрепенулась и, на мгновение встретившись взглядом с Хортом, шепнула что-то Богдену, а тот – Уильяму…

– Она говорит, что наша ситуация очень похожа на ту, что описана в японской сказке «Дядюшка Миязаки». Если мы не можем вырваться из цепи, нужно бежать прямо с ней, только очень дружно. Будем двигаться как единое целое, как змея, у которой Эстер – это голова, а Николь хвост. Если Хорт, разумеется, все еще помнит, кто такая Николь. Она просила передать все это слово в слово и убедиться, что ее сообщение услышали все без исключения.

Эстер, Дот, Анадиль, Уильям и Богден уставились на Хорта.

– Хорошо, передайте ей, что, если она сумеет вытащить нас отсюда живыми, я назначу ей свидание и поведу в «Заброшенную пельменную Дампи», – обещал Хорт.

Уильям шепотом передал эти слова Богдену, тот – Николь, потом она ответила, и ответ тем же путем пришел назад…

– Она говорит, что Софи никогда не пойдет в забегаловку под названием «Заброшенная пельменная Дампи».

– «Красота и Пир» в Шервудском лесу, например, роскошный ресторан, – сказала Дот. – Робин Гуд водил меня туда однажды. Папе я не рассказала.

Хорт как-то странно посмотрел на нее, потом повернулся к Уильяму:

– Передай ей, что планы меняются. Первое свидание. Что-то романтическое. Только я и она.

Хорт улыбнулся. Его сообщение пошло по цепочке, но Николь, еще не успев получить его, уже начала улыбаться Хорту в ответ.

– Рада, что ты наконец разобрался со своей любовью. На самом краю смерти, правда… – сухо заметила Эстер. – Не понимаю только, как нам удастся работать как единое целое, если нас на цепи целых семеро, при этом двое первогодок и один алтарник…

Но тут Эстер заметила, что пираты прислушиваются к тому, что она говорит, и резко замолчала.

Тиаго тем временем еще раз окинул Хорта испепеляющим взглядом и снова пробормотал что-то на ухо Уэсли.

Впереди показались красивые фигурные ворота из белого фарфора, покрытого рисунками синего цвета. Они отмечали конец владений короля Жан-Жоли.

Хотя ворота были не заперты и приоткрыты достаточно широко, чтобы спокойно провести сквозь них пленников, Уэсли изо всей силы ударил по створкам кованым носком своего армейского башмака. Нижняя часть створки с грохотом отвалилась, на землю посыпались бело-голубые осколки. С соседних деревьев сорвались в небо испуганные голуби.

«Пусть мой папа и был пиратом, он никогда не поступал так, как эти варвары», – подумал Хорт. Наверное, потому что, как и его сын, посещал школу, где им обоим объяснили, что хотя Добро и Зло – вечные соперники, силы их уравновешивают друг друга, и нужно с уважением относиться к любой из этих двух сторон.

А вот Змей и его безбашенные наемники не уважали ни Добро, ни Зло и варварски громили все, что подвернется на пути.

Тут в голове Хорта зародились тревожные мысли. Змей не уважает ни Добро, ни Зло, – что же в таком случае ожидает Камелот, если Змей захватит власть? Если самым могущественным правителем в Лесах станет король, который с одинаковым безразличием плюет и на Добро, и на Зло?

Впереди скрипнули разбитые ворота, и этот звук настолько напомнил Хорту крик Софи, что у него даже мурашки побежали по коже. Между прочим, Хорт был почти уверен, что Софи и Агата уже мертвы…

На небе сбежались черные грозовые облака, закрыв собой солнце, следом налетел холодный сырой ветер, принеся с собой запах стоялой воды и тины, запах болота. Дорожка, по которой шагал вместе со своими товарищами Хорт, постепенно расширялась, деревья и кусты по ее сторонам редели.

Теперь ветер принес с собой какой-то новый, странный гулкий звук. Так могло бы сотрясать землю большое стадо топающих слонов.

– Что это? – прошептал Хорт.

Звук усилился, приблизившись, теперь к рокочущему гулу добавились высокие, режущие ухо нотки.

– Я не знаю, что это, но оно мне не нравится, – ответил идущий за спиной Хорта Уильям.

Конвоировавшие их юные пираты обернулись и ухмыльнулись.

Тропинка к этому времени полностью исчезла, деревья уступили место открытому травянистому лугу, постепенно уходящему вверх по склону холма, из-за которого и доносился тот странный гул. Даже у хорошо натренированного Хорта болели натруженные ноги, что уж там говорить об остальных. Но все они, стиснув зубы, поднимались по склону навстречу загадочным звукам. Бежать им было поздно, да, по правде сказать, и некуда. Оставалось лишь гадать, что сулит им новая и близкая встреча со Злом.