В поздних попытках осмысления экономической, да и политической природы обвала СССР как-то прижилась целая группа мифов. Вот о них и хотелось бы поговорить.

Один из самых распространенных – это миф о возможности «китайского пути» еще тогда, в позднесоветскую эпоху. Что, если Горбачеву и политическому руководству страны чуть подзажать или вообще не распускать свободу, гласность, общественную активность и вот в таком зажатом состоянии, не ослабляя идеологические и силовые рычаги управления, начать проводить экономические реформы? Быть может, тогда эффективность трансформации была бы заметно выше? Об этом и тогда, и позже говорили многие, не исключая некоторых руководителей СССР (Николая Ивановича Рыжкова, например) и лидеров демократической общественности тех лет. Возможно, вы помните, в 1989 году в «Литературной газете» была опубликована шумная статья за авторством Игоря Клямкина и Андраника Миграняна как раз о том, как остро нужна железная рука для результативных реформ [123] . Как вы ко всему этому относитесь? Насколько «китайский путь» был для нас реалистичным?

Если мы берем за образец «китайский путь», то, конечно, в полной мере нам бы его не удалось повторить ни в какое время. Не потому, что мы не китайцы, а потому, что другой менталитет, другой набор социальных обязательств, другие ожидания населения, если хотите.

Другой, мягко говоря, уровень потребления в конце концов…

Да, другой уровень потребления. Ну начнем с того, что в Китае до сих пор нет всеобщей пенсионной системы, она существует только для чиновников и работников госпредприятий. До сих пор! 25 лет реформам Дэн Сяопина![124] Но тем не менее если мы под «китайским путем» подразумеваем путь постепенного введения рыночных отношений, то этот путь, безусловно, для нас был открыт.

Более того, то, что ситуация зашла в тупик, стало ясно на самом деле уже к началу 1960-х годов. И отсюда судорожные реформаторские попытки Хрущева, в общем не очень продуктивные. Отсюда реформа Косыгина[125], которая, будь она доведена до конца… Он начал даже не с рыночных преобразований, он пытался элементарно какой-то здравый смысл внедрить – хозрасчет на предприятиях. Предприятия хоть деньги немножко начали считать, понимать, что такое прибыль, что такое себестоимость, а не просто гайку произвел, отдал, паек получил – вот и вся экономика.

Ну а дальше известно что – события в Чехословакии[126]. И даже эти скромные реформы, которые потом постепенно могли бы вырасти в нечто подобное реформам Дэн Сяопина, были свернуты. И что интересно, вот эта пятилетка 1965–1970 годов – самая успешная пятилетка в истории СССР и с точки зрения макроэкономических показателей, и с точки зрения роста уровня жизни, и так далее. Эти скромные, скромнейшие, реформы Косыгина быстро дали зримый результат. Да, шанс тогда был. К сожалению, политическое руководство страны его не использовало. А дальше Самотлор отсрочил полный крах экономики еще на 10 лет.

Если мы говорим о поэтапных рыночных реформах так или иначе либерального типа, но базирующихся на достаточно мощном государстве, то любителям «китайского пути» надо напоминать, что Китай прошел в том числе через площадь Тяньаньмэнь, где китайских студентов, требовавших политических свобод, просто раздавили танками[127]. А генерал Пиночет прошел через стадионы, где он десятками расстреливал людей или ссылал их в концлагеря[128].