Первое – сталинская политика коллективизации, которая сломала хребет российскому селу, а оно всегда было основой страны в экономическом и социальном смыслах, в определенной степени даже в политическом смысле. И после этого сельское хозяйство уже не поднялось. Там были какие-то попытки типа «Целины»[114], Продовольственной программы и т. п., но реально, после того как был уничтожен класс кормильцев под названием «кулаки» и «середняки», сельское хозяйство Советского Союза и России больше не поднялось. И дальше это выразилось в том, что страна, несмотря на то что уровень жизни все-таки рос, хотя, конечно, очень скромными темпами, все больше садилась на иглу зависимости от импорта зерна и продуктов питания. Могу ошибаться, но не на порядок: если говорить о централизованных ресурсах, которые поступали в торговлю, то по маслу это было порядка 60%, по мясу – 30–40%. Зерна мы на пике импортировали 43 миллиона тонн – безумная цифра! СССР очень плотно сидел на игле импортной зависимости.

И второе – сталинская же политика индустриализации. Не сама по себе индустриализация, но то, как она была проведена – за счет села. И тогда были очень интересные дискуссии. Бухарин[115], например, предлагал так называемую ситцевую индустриализацию: начать с развития легкой промышленности, промышленности, ориентированной на рынок, на потребительский спрос, и за счет этого внутреннего ресурса постепенно индустриализировать всю остальную экономику. Сейчас это уже только для историков экономической мысли интересно.

Так и возникла жесткая плановая административная система. Казалось бы, такая модель чисто теоретически была абсолютным совершенством. Госплан, Госснаб – они четко задавали, что нужно произвести и куда поставить (разумеется, в меру точности и технологичности расчетов)… Помню, мой добрый друг, известный ныне экономист Яков Уринсон[116], как раз занимался такого рода расчетами и говорил: «Знаешь, проблема… Там надо большие матрицы обращать межотраслевых балансов… Не хватает мощности компьютеров». Вот что погубило СССР – мощности компьютеров не хватило для того, чтобы все рассчитать. Горькая шутка конечно. Сколько на самолет нужно винтиков и гаечек, сколько на винтик нужно стали, а чтобы произвести эту сталь, нужно столько-то руды, чугуна… И вот так вся эта цепочка ходит по кругу. Идеальная модель, но есть один недостаток – это люди. Вот эта сволочь, потребитель, – он хочет делать выбор сам, а на этом все рушится, вся система ломается, т. к. потребительский выбор трудно спланировать. Система идеально работает – знаете где? В ГУЛАГе. Там потребление однозначно задано и легко планируется.

Ну да, какой уж тут потребительский выбор… И с производительностью труда и его стоимостью все в порядке…

Я имею в виду именно в смысле потребления. Все задано: столько роб, столько картузов, столько ботинок и так далее, 100 граммов муки, 5 граммов белка – тогда система работает классно. Плановой системе, очень мешают граждане, а в остальном она практически идеальна. И эта система в общем-то, с косметическими изменениями просуществовала до конца 1980-х годов.

Вот два этих фактора, заложенные в самом начале, в 1930-х годах, в основу экономики СССР, собственно, и обрекли СССР на гибель. Она бы наступила гораздо раньше, если бы не случился Самотлор[117].

Спасательный круг из недр необъятной и неосвоенной родины. И праздник для союзного бюджета…

Он подарил нам сотни миллионов тонн нефти. Плюс арабские друзья помогли с нефтяным эмбарго, и цены в какой-то момент подскочили[118]. Вот это и продлило на время агонию, по разным оценкам – от 10 до 15 лет.