Но рассказать им все это без долгих объяснений Лира не могла, поэтому ограничилась четырьмя словами:

– Этого никто не знает.

Давид вернул ей алетиометр, и Лира убрала его в рюкзак.

– А знаете что? – сказал Гвин. – В музее Колег Муинглоддиэт есть кусок металла, похожий на обломок какого-то лезвия… вроде ножа… Короче, никто так и не выяснил, что это за металл.

– Тут какая-то тайна, понимаете? – подхватил Давид.

– Но выглядит он точь-в-точь как эта игла. Ну и откуда же этот прибор?

– Из Богемии.

– Хм-м… У них там были отличные мастера по металлу, – кивнул Гвин. – Но сплав золота с титаном изготовить нелегко. Я бы сказал, без современных технологий просто невозможно. И все-таки это он, никаких сомнений. Да. Выходит, этот прибор… его сделали ведьмы?

– Нет. И более того, я – единственная ведьма, которой довелось прикоснуться к одному из таких инструментов. Во всем мире их всего шесть, насколько нам известно.

– А для чего он нужен?

– Задаешь ему вопросы – и получаешь ответы. Но ответ требуется расшифровать, а для этого нужна целая куча старинных книг с ключами к символам. И учиться этому приходится долго. Все мои книги остались в Новом Киевске, а без них я не смогу ничего понять.

– Зачем же вы тогда возите его с собой? Не надежнее ли было бы оставить его дома?

– Однажды его у меня украли, и мне стоило больших трудов вернуть его. Он… – Лира запнулась, не зная, как сказать.

– Что? – спросил Давид.

– Он как будто притягивает воров. То, что случилось сегодня… в общем, это с ним постоянно происходит! Сколько раз его уже похищали, не счесть! Когда его отдали мне, я подумала, что теперь, наконец, он в безопасности, ведь я буду беречь его как зеницу ока. Но куда там! Одним словом, придется быть еще осторожнее. И большое вам спасибо еще раз!

– За нами был должок, – сказал Гвин. – Та ведьма, про которую мы вам рассказывали, здорово нас выручила. У нас тогда случилась эпидемия. Началось все в рудниках, а потом зараза поползла к северу от Салы. Какая-то легочная дрянь. Мы с Давидом оба заболели, но эта ведьма нашла травы, от которых нам полегчало. Ну а потом какие-то местные болваны украли ее облачную сосну, а мы вернули пропажу.

Его деймон, некрупная барсучиха, беспокойно рыскавшая по палубе, внезапно замерла и уставилась в сторону кормы. Гвин что-то тихо сказал ей по-валлийски, и она ответила на том же языке.

– Сюда кто-то идет, – перевел Давид.

Лира никого не видела, что было совсем не удивительно: с этого борта было темнее, да и растрепавшиеся от ветра волосы все время лезли в глаза. Она запихнула рюкзак под скамейку и нащупала дубинку в рукаве. Горняки подобрались, приготовившись к драке, и Лире показалось, что эта перспектива их только радует, – но прежде, чем они успели вскочить, в озерце света перед дверью в салон показались двое.

Они были в какой-то странной форме, Лира такую видела впервые. Черные, ладно скроенные мундиры и фуражки с эмблемой, которую ей не удалось разглядеть. На моряков не похожи, скорее уж военные. Один из них сделал шаг вперед и потребовал:

– Ваши проездные документы!

Гвин и Давид полезли в карманы, а деймоны людей в форме, огромные псы или волки, уставились на Лиру тяжелым и сосредоточенным взглядом.

Тот из двоих, который, видимо, был за главного, протянул руку в перчатке за билетом Гвина, но Гвин только посмотрел ему в лицо.

– Во-первых, – сказал он, – вы не сотрудники «Северо-голландских линий». Ваша форма мне незнакома. Скажите, кто вы, а уж тогда я решу, показывать вам билет или нет.

Деймон человека в форме зарычал. Гвин положил руку на загривок своей барсучихи.

– Ну что ж, тогда смотрите хорошенько, – старший из двоих снял фуражку и показал Гвину эмблему. Теперь Лира ее разглядела: золотой светильник, от которого во все стороны расходились огненные лучи. – Этот знак вы будете видеть все чаще и чаще, и вскоре перестанете спрашивать. Служба Правого Долга, мы констебли, и в наши обязанности среди прочего входит проверка проездных документов у всех, кто въезжает в страны континентальной Европы.

И тут Лира кое-что вспомнила… Малкольм ей говорил.

– Лига святого Александра! – воскликнула она. – Неплохо устроились! Спасибо, можете надеть свою фуражку обратно.

Мужчина открыл рот, но не нашел, что ответить. Но Лира смотрела на него в упор, и он, наконец, пробормотал:

– Прошу прощения, мисс?

– Я просто хочу уберечь вас от ошибки, – сказала Лира. – Ваша организация создана недавно, не так ли?

– Да, но…

Лира подняла руку, не дав ему договорить.

– Все в порядке, – сказала она. – Я понимаю, у вас не было времени выучить новые правила. Сейчас я вам кое-что покажу, и в следующий раз вы уже будете знать, что делать.

Она достала платок Дика Орчарда, все еще завязанный узлом, и продемонстрировала его констеблям. Те подались вперед, но Лира тут же отдернула руку и спрятала платок в карман.

– Что это зна…

– Это эмблема моего агентства. Означает, что мы с моими спутниками путешествуем по делам Магистериума. Вообще-то вы должны это знать. Когда увидите такой узел в другой раз, просто отвернитесь и забудьте о человеке, который вам его показал, – это лучшее, что я могу посоветовать. А сейчас вам следует забыть и о моих спутниках.

Констебли озадаченно переглянулись, один развел руками:

– Нас ни о чем таком не предупреждали! Как, вы сказали, называется агентство?

– Я ничего не говорила, но, если вы настаиваете, скажу один раз и больше повторять не буду. La Maison Juste.

Это название они явно слышали и знали достаточно, чтобы кивнуть с серьезным выражением лица. Лира приложила палец к губам.

– Вы нас не видели и не слышали, – напомнила она.

Один из констеблей снова кивнул, а второй коснулся фуражки, отдавая честь. Затем оба повернулись и двинулись прочь вместе с присмиревшими деймонами.

– Duw annwyl![9] – сказал Гвин, выждав несколько секунд. – Это было отлично!

– Большая практика, – пожала плечами Лира. – Но, честно говоря, давненько мне уже не приходилось такого делать. Хорошо, что навык не пропал.

– А они теперь и вправду о нас забудут? – спросил Давид.

На него Лира произвела не меньшее впечатление, чем на Гвина.

– Наверное, нет. Но некоторое время будут бояться упоминать о нас и расспрашивать. Они теперь думают – вдруг им и правда полагалось это знать? Так что можно не беспокоиться, по крайней мере пока не сойдем на берег.

– Отлично, черт меня дери!