Сон сморил сразу почти всех. Захрапел, сладко причмокивая, великан. Забылась тревожным сном Рич, положив под голову суму с лекарскими снадобьями. Засопел с куском лепешки за щекой Жорд. Тут же свернулся в комок младший Яриг, даже во сне сохранив ужас на полном лице. Закрыл глаза Насьта. Раик проверил дверь, довольно кивнул и отправился в кладовую, где скоро заскрипели крышки сундуков и что-то зазвенело.

Не уснули Марик, Тир и Айра. Они сидели друг против друга, молчали и думали об одном и том же. А когда первые лучи Аилле проникли в окна, раздался гул и грохот, и все трое в тревоге встали. Но никто из их друзей не проснулся.

Двери двора оказались заперты, но заперты не только для Рина. Еще не осела взметнувшаяся в воздух пыль, а с внешней стороны — или из внутренней, если считать дворик Камрета улицей, — вскоре начали требовательно стучать сразу в обе двери. Рин заглянул в тонущий в сумраке провал, в котором ему не так давно сулили закончить жизнь, и отцепил от скамьи крюк. Стены дворика были высоки, но другого способа выбраться из западни он не видел.

Рин полез наверх по одной из разорвавших кладку трещин. Поднялся на десяток локтей, пока разрыв шириной в ладонь не ушел в угол, вскарабкался еще на столько же по выступам в кладке, снял с плеча смотанную веревку и попытался забросить ее на гребень стены. Сделать это, держась за полуразрушенный барельеф одной рукой и упираясь о выщерблины в стене носками сапог, было непросто, но после десятка попыток Олфейну и это удалось.

Оставшееся расстояние он преодолел, подтягиваясь на руках и упираясь в стену ногами. Связанная из тлена веревка начала растягиваться и потрескивать, но до кромки стены ее прочности хватило. Едва Рин успел перебросить через стену тело и подтянуть вверх спасшую его ветхую лестницу, как двери внизу затрещали и бывший дворик огласили крики стражи. Рин отдышался, дождался, когда шум утихнет, и глянул вниз. Несколько стражников стояли на краю провала и с опаской смотрели в его тьму. Рин приподнялся на руках и осмотрелся.

Он лежал за невысоким, не выше локтя, зубчатым каменным барьером, который увенчивал ограждение внутреннего дворика. Его стены, одну из которых он только что преодолел, поднимались над кровлей дворца конга на полдюжины локтей, но и остальная крыша огромного здания не отличалась плавностью линий. Громада дома правителей Скира щедро щетинилась причудливыми кровлями и башенками, которые, впрочем, торчали больше по ее внешнему периметру. В средней части дворца возвышались только такие же бастионы, как и тот, на котором оказался Рин. Их было четыре. Среди обычных крыш виднелись провалы и ущелья внутренних двориков. Кое-где мелькали силуэты стражи, поэтому Рин понял, что прогуляться по крышам во весь рост ему не удастся, и потянулся к крюку, застрявшему между зубцов.

Аилле только поднялся над Молочными пиками, и его косые лучи слепили Олфейна даже через висевшие над восточной частью Скира клубы дыма. Ветер нес запахи паленого мяса. Рин сглотнул, выждал несколько мгновений и пополз по гребню стены, чтобы спрыгнуть с бастиона с теневой стороны. Он высмотрел охранника, который стоял на таком же укреплении в сотне локтей к западу, снял меч с пояса и приладил его в петлях перевязи на спине, там же закрепил крюк и веревку, сумку с притороченным тяжелым свертком, дождался, когда сонный скирский стражник отвернется, и перебросил тело через зубцы стены. Упасть на руки и на ноги удалось бесшумно, плиты сланца были толсты, но Рин не стал замирать в спасительной тени, а тут же переполз вниз по скату, скрывшись от случайного взгляда в ложбине между двумя кровлями.

Желоб был забит пылью и мусором. Рин подивился, откуда на крыше дворца может оказаться просоленная рыбья чешуя, но, поразмыслив, отнес ее появление на счет стараний скучающей стражи. Ближайший же дождь должен был очистить серые скаты и вернуть им черный со стальным отливом цвет. Желоб заканчивался вертикальным колодцем размером два на два локтя, но Рин не решился спускаться здесь: в полумраке, как ему показалось, маячил силуэт стражника.

Он перебрался на противоположный желоб и пополз дальше, подумывая о том, что выбираться в город в грязном и разодранном на коленях нижнем белье не стоит. Подходящий спуск отыскался только в сотне локтей к северу от первого колодца. Стражник, который охранял очередной бастион, не стоял, а сидел, прислонившись спиной к каменным зубцам, и, судя по движениям головы и рук, то и дело прикладывался к кувшину или меху с чем-то жидким.

Рин заглянул в косое, обмазанное смолой, рассохшееся окно, устроенное между сланцевых плит, разглядел там что-то похожее на развешанное на бечеве белье, поблагодарил удачу за безалаберность скирской стражи и, морщась от поднимающейся вони, скользнул в отверстие, которое было расположено в десятке локтей от окна. Стены грязного колодца были гладкими, но едва различимых швов кладки хватало, чтобы бесшумно спускаться, упираясь в них ногами.

В колодец выходило сразу две двери. Верхнюю Рин пропустил. Она была деревянной, но за ней слышались шаги. Зато нижняя оказалось обычной решеткой и закрывалась на задвижку. За дверью начинался короткий коридор, который тонул в полумраке. Тут же выяснилась и причина запаха — на дне колодца лежали два камня, между которыми темнело отверстие явно не только для отвода дождевых вод.

Задержав дыхание, Рин открыл решетку и подумал, что во время дождей запах слабеет, но справлять нужду под струей грязной воды — удовольствие не из приятных. Конечно, если не придет в голову заодно и помыться, когда осенние дожди очистят дворцовую кровлю. Впрочем, разводы на полу, свидетельствующие об обильных потоках воды, навели Рина на еще одну мысль. Он толкнул боковую дверь, что не доходила до пола на ладонь, и оказался в помывочной. Откуда-то сверху струился слабый свет, но тут же стояла лампа, которая с готовностью затеплилась от поднесенного огонька. Пол покрывали деревянные решетки, вдоль стены выстроилось с десяток лоханей. В одной из них стояло зеркальце холодной воды, а в нише, которую можно было бы счесть и камином, высился пустой котел на треноге. На железных, забитых углем решетках темнела кучка пепла. Рин тут же присыпал им веревку и железные крючья. На полках лежали стянутые бечевой пучки соломы и стояли бутыли то ли с маслом, то ли с травяным настоем. Рин капнул зелья на ладонь, принюхался и решительно сбросил перевязь с плеч. Вряд ли стражники собирались мыться столь ранним утром, тем более в такие страшные для Скира времена. Да и не наблюдалось тут ни запаса дров, ни старательных служек с ведрами воды. Поэтому, отгоняя тревожные мысли о Рич и друзьях, Рин принялся судорожно втирать в голову и тело мыльный раствор и размышлять, натягивать ли на себя грязное белье или отправиться по коридорам дворца нагишом?

Воды хватило ровно на то, чтобы чуть-чуть ополоснуться. Рин снял ладонью с тела капли, собрал в комок белье и накинул на голое плечо перевязь и суму. Надевать грязное не хотелось. Он снова выбрался в коридор и, прислушиваясь к отдаленным крикам и шуму, проверил все двери, выходившие в коридор. Все, кроме двери в помывочную, оказались заперты. Ту, что темнела промасленным деревом в конце коридора, Рин пока оставил в покое и занялся тремя другими.