Вот в такой атмосфере Политбюро обсуждало — что ждать от встречи с Рейганом в Женеве? Иллюзий не было. В директивах Горбачёву было чётко прописано:

«Нет оснований рассчитывать на достижение в ходе встречи сколько— нибудь существенных договоренностей по принципиальным вопросам советско— американских отношений, и особенно по вопросам безопасности. Однако вряд ли отвечало бы нашим интересам (да и американским) разъехаться, крепко разругавшись, что привело бы к ещё большей напряжённости в мире со всеми вытекающими отсюда последствиями».

По этому сценарию и развивались события.

Женевская встреча Горбачева и Рейгана 19 — 21 ноября была, пожалуй, их самой непродуктивной, хотя вызвала восторженные отклики в печати. Изо дня в день они повторяли всё те же давно известные позиции. Новым, пожалуй, было лишь то, что лидеры обеих стран начали общаться друг с другом, что называется, «тэт а тэт», правда с помощью переводчиков.

Случилось это так. Утро 19 ноября в Женеве выдалось на редкость холодным. Горбачёв в демисезонном пальто, закутанный шарфом и в шляпе подъехал к вилле Флер д'O на берегу Женевского озера, а Рейган вышел его встречать в костюмчике, молодцеватый и улыбающийся, так что на экранах телевизора не была заметна двадцатилетняя разница в их возрасте. Наоборот, Горбачёв выглядел даже старше.[124]

Широким жестом президент пригласил его пройти в небольшую гостиную, где в камине уютно потрескивали дрова. Всё шло строго в соответствии с тщательно согласованным графиком. Теперь должна состояться их краткая встреча вдвоём, после чего начнутся переговоры в расширенном составе с участием полудюжины советников с каждой стороны. Но Рейган неожиданно заявил:

— Вы и я родились в маленьких городах, о которых никто никогда не слышал, и никто не ожидал, что мы станем такими. Там, в соседней комнате, сидят эти люди... Они дали нам всего 15 минут для встречи с глазу на глаз. Они запрограммировали нас — составили Вам разговорник и написали мне разговорник. Мы можем так и поступить, проведя следующие три дня так, как они нам предписали. Но мы можем остаться в этой комнате столько, сколько захотим и лучше узнать друг друга. И мы можем повернуть ход истории так, что мир запомнит её в позитивном ключе.

И тут к немалому изумлению Горбачёва американский президент начал говорить про «зелёных человечков». США и СССР, убеждал он, смогли бы быстро найти общий язык, «если бы возникла угроза этому миру со стороны других существ, из другой планеты в космическом пространстве... Тогда мы позабыли бы все эти незначительные расхождения между нашими странами и обнаружили раз и навсегда, что мы все вместе люди на этой Земле»[125].

Горбачёв не стал дискутировать на эту тему. Но в долгу не остался и сказал, что СССР и США могут начать улучшение отношений с научного сотрудничества. Например, — с совместного изучения землетрясений. Он должен предупредить, что по оценке советских учёных в Калифорнии в ближайшие годы произойдёт сильное землетрясение. Однако Рейгана это не удивило, и он пустился в долгий рассказ об истории землетрясений в Калифорнии, начиная аж с 500 года нашей эры.

После этого оба лидера приступили к земным делам. Как и предвидели эксперты, Рейган начал говорить о важности соблюдения прав человека, а Горбачёв о разоружении. У США, наступал советский лидер, не должно быть иллюзий: им не удастся привести Советский Союз к банкротству и достичь военного превосходства. «Чтобы вы не делали, нас вам не одолеть!»

В общем, обсуждали всё те же проблемы: разоружение, права человека, региональные конфликты. Причём позиции излагали старые, давно набившие оскомину и без всякой перспективы на достижение договоренности. Через час с четвертью они прервались. Горбачёв вышел к своим и бросил в сердцах:

— Старик всё бубнит по своим вызубренным памяткам! И обозвал Рейгана «динозавром», рассказав подробности их встречи наедине.

В противоположном лагере тоже с нетерпением ждали, что поведает президент о беседе с Горбачёвым. Был ланч, Рейган сидел в кругу своих близких соратников и стал вспоминать, как он дискутировал с… Маргарет Тэтчер. Улучив момент, кто–то спросил, а что было на встрече с Горбачёвым. Президент долго молчал, а потом начал рассказывать про их диалог о землетрясениях в Калифорнии и о том, что он по— прежнему делает упор на разоружении. И тут Рейган, видимо неискушённый в тонких деталях политики, вдруг спросил: а не оправданы ли опасения Советского Союза в отношении ядерных средств Англии и Франции, когда мы требуем не учитывать их при ликвидации советских и американских ракет промежуточной дальности в Европе?

Его, естественно, стали разуверять, а эксперт по разоружению, директор АКВР Кеннет Адельман стал убеждать, что агрессивность –неотъемлемая черта российской государственности как при царизме, так и при большевиках. Ещё в 1898 году, говорил он, русские военные историки с гордостью отмечали, что с 1700 года Россия вела 38 воин. Только две из них были оборонительные, а 36 –наступательными. Поэтому соседние страны так боятся Советского Союза. И пошутил:

— Советская паранойя объяснима. СССР –единственная страна, окружённая враждебными коммунистическими странами

Президент тут же откликнулся:

— Как тут не боятся, когда вокруг тебя эти коммуняки![126]

* * *

После ланча, на встрече в широком составе Горбачёв сам поднял вопрос об Афганистане. Неожиданно для американцев он стал говорить о выводе советских войск «как части общего политического урегулирования» и даже намекнул, что США могли бы «помочь» нам уйти из Афганистана.

Но Рейган не обратил внимания на этот намёк и продолжал обвинять Советский Союз во вмешательстве не только в Афганистане, но и в Никарагуа, Камбодже и Южной Африке, что ведёт к росту международной напряжённости. А Горбачёв перешёл к разоружению и заявил, что намерение США развернуть СОИ приведёт к новому скачку в гонке вооружений и приблизит угрозу войны. Президент, естественно, бросился защищать своё детище.

Потом был перерыв и Рейган сказал:

— У нас наедине дела идут лучше. И предложил Горбачёву пройти в домик у бассейна, где в камине уже потрескивали дрова. Там президент изложил в самых общих чертах американское видение возможных договоренностей в сфере безопасности. Они предусматривали:

1. Промежуточное соглашение о сокращении ракет средней дальности, имея ввиду в конечном итоге их ликвидацию. Горбачёв поднял вопрос об учёте ядерных средств Англии и Франции, а также о ядерных средствах воздушного базирования. Не договорились.