Парадная дверь из темного дерева была укреплена железными полосами, в ней было прорезано ромбовидное окно.

Паз дернул шнур дверного колокола. Дверь отворилась, и на пороге появилась хорошенькая пухленькая девушка с белокурыми волосами, собранными в пучок, и розовым личиком. На ней была белая униформа и передник в узкую полоску. Паз вытаращил глаза: он никогда не видел белой прислуги, разве что в фильмах из жизни других стран или далекой истории. Его выручил Барлоу.

— Мисс, мы офицеры полиции из Майами во Флориде. Нам хотелось бы повидать мистера Джона Фрэнсиса Доу.

Девушка ответила спокойно, словно визиты полиции в Сайоннете были делом привычным.

— О да, мистер Доу говорил, что вы приедете. Он вон там, вы можете подойти к нему. — Она указала на рабочих у балюстрады. — Самый высокий, в бейсболке.

Четыре человека заменяли медный водосточный желоб, который проходил по опоре балюстрады. Доу умело справлялся с работой, так же как и трое других, совсем молодых людей, двое белых, а третий, по-видимому, латинос. Доу выпрямился и посмотрел на детективов, причем на Джимми он задержал взгляд дольше, чем на Барлоу, и Джимми понял почему. Барлоу представил себя и Паза; Доу пожал обоим руки и произнес:

— Джон Доу.

Он был выше каждого из них по крайней мере на пять дюймов, мужчина лет под шестьдесят, с обветренной кожей на худом лице и выступающим вперед квадратным подбородком; глаза глубоко посаженные, темно-карие и грустные.

— Пойдем присядем на заднем дворе, — предложил он и провел их туда по гравиевой дорожке, а потом через калитку, выкрашенную в белый цвет.

Перед ними открылась еще одна терраса с большим, вытянутым в длину плавательным бассейном, по другую сторону которого зеленый луг спускался к двухэтажному ангару для лодок и пристани. Доу опустился в шезлонг, обтянутый выцветшим зеленым полотном, и жестом предложил своим посетителям занять точно такие же шезлонги у белого металлического стола под заплатанным коричневым зонтом. Он спросил, не хотят ли они выпить охлажденного чая, а когда оба изъявили согласие, нажал кнопку, вделанную в позеленевшую медную пластину в стене.

Слуга вышел через французское окно в той же стене. Он был старше Доу, а волосы его красиво отливали серебром. Коричневый фартук надет поверх синих матросских брюк, рубашка белая, галстук в полоску. Джимми снова ощутил странное чувство, будто он выпал из привычной жизни. Дворецкий подал ему чай со льдом на серебряном подносе, в высоких запотевших стаканах, которые — Паз был в этом уверен — не использовались ни для чего другого, лишь для чая со льдом. В каждом стакане находилась длинная серебряная ложка, а также стеклянная соломинка с надетым на нее толстым ломтиком лимона — точь-в-точь как на рекламной картинке. Чай был крепким и ароматным.

Немного поболтали о пустяках — хорошая погода, приятная температура, Флорида, ловля рыбы в заливе. И Барлоу, и Доу весьма успешно рыбачили в тех местах. Копы присматривались к Доу, а он, в свою очередь, присматривался к ним.

Барлоу сказал:

— Отличное у вас здесь местечко, мистер Доу. Я полагаю, ваша семья давно уже обосновалась тут.

— Да, с тысяча шестьсот шестьдесят пятого года. На этом участке, я имею в виду. Этот вот дом построен в тысяча восемьсот восемьдесят девятом, после того как сгорело деревянное здание постройки тысяча семьсот тридцать второго года. Сенной сарай, который вы, наверное, заметили возле дома, сохранился с тех времен. Я держу в нем свою коллекцию автомобилей.

— Вот это да, — заметил Барлоу. — И вы с супругой живете в доме только вдвоем.

Пауза, достаточно долгая, чтобы сделать глубокий вздох.

— Нет, жена моя нездорова, она живет в частном санатории в Кингс-парк, недалеко отсюда. Так что я живу в доме один, не считая прислуги и помощников разумеется. Все они студенты. Мы помогаем им получить среднее и высшее образование, а также поступить в аспирантуру по их собственному выбору, а они время от времени приезжают сюда поработать. За исключением Рудольфа, это тот, кто приносил чай, и Норы, которая нянчила моих детей; теперь у нее здесь своя комната. Само собой, когда я уйду, государство возьмет на себя заботу об этой лачуге. Устроит музей, как я думаю.

— Конец целой эпохи, — произнес Паз.

Доу вежливо кивнул, а Джимми почувствовал, что сморозил глупость, и ему стало очень не по себе. Заговорил Барлоу:

— Мистер Доу, как мы уже говорили вам по телефону, у нас неожиданно возникли серьезные трудности в работе. ФБР полагает, что убитые в Майами женщины стали жертвами того же негодяя, который убил вашу дочь Мэри. Понимая, насколько это мучительно для вас, мы все же хотим попросить, чтобы вы рассказали нам о событиях, сопровождавших смерть вашей дочери.

Доу крепко провел загрубелой рукой по лицу. Паз заметил, что ногти у него обломанные и грязные. Он не думал, что у богатого человека могут быть такие руки.

— Мы все уехали после ланча на выставку машин в Хантингтоне, — начал Доу. — Все — это значит я и оба моих зятя, Уитт и Дитер. — У него был глубокий, глуховатый голос, и Джимми приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова в шуме ветра и криках чаек. — Девочки не захотели ехать, то есть, собственно, Джейн не захотела, потому что ни Мэри, ни Лили, это моя жена, никогда не интересовались машинами. А Джейн интересовалась, она в школьные годы помогала мне их ремонтировать. Мне особенно хотелось взглянуть на выставленную устроителями «пирс-эрроу», выпуска тысяча девятьсот двадцать третьего года, серия тридцать три… — Доу с неподдельным оживлением пустился было в технические подробности, но, спохватившись, одернул себя и продолжал: — Мы пробыли на выставке часа четыре, дожидаясь аукциона, на котором я все-таки приобрел «пирс-эрроу». Но я даже не оформил доставку. После случившегося я перестал заниматься машинами… Мы вернулись около пяти. Джейн сидела здесь, на том же месте, где сейчас сижу я. Она спала, на коленях у нее лежала книжка. Дитер пошел к себе взглянуть, как там Мэри. Мы услышали его дикий крик. Я вызвал полицию.

— Вы трое все время были на выставке вместе. За все четыре часа, что вы там пробыли, ни один из вас не отлучался на более или менее длительное время? — спросил Паз.

Доу вздохнул.

— Да, мне уже задавали этот вопрос. И я ждал его от вас. Такая у вас работа, это понятно. И мне известно, что люди иногда совершают в своих семьях ужасные вещи. Народу там была уйма, и мы долго бродили в этой толпе. Дитер делал снимки. Были они оба возле меня каждую минуту? Я не могу в этом присягнуть. Дитер мог улизнуть, сесть в машину, приехать сюда, сделать это и вернуться на выставку. И я мог, хотя я там разговаривал со многими знакомыми людьми, которые подтвердили бы мое алиби.

— А как насчет вашего второго зятя, мистера Мура?

— О, Уитт не умеет управлять машиной. У него нет прав. Джейн раза два пыталась научить его, но дело не пошло. Ему трудно было освоить даже езду на велосипеде. Но вы понимаете, насколько это неубедительно…