— Мы пришли помочь, — сказала Валентина, с укором взглянув на него. — Мы не поддаемся воздействию маньяка. За нас вы можете не опасаться.

Бреннон присел на край стола. Размышления комиссара были тяжелы: в нем многое восставало против того, чтобы впутывать в это женщину. Хотя Валентина и не была такой, как все остальные…

— Это не маньяк, — наконец сказал Бреннон.

— А кто же? — удивленно спросила миссис ван Аллен, и комиссар выложил ей все, от начала до конца. Странным образом ему полегчало, будто все это — жертвы, ритуалы, знания, которых Натан не хотел, пироман с его признаниями, Лонгсдейл с его загадками — было такой тяжкой ношей, что у Бреннона уже не хватало сил тащить ее в одиночку. К счастью, Виктор ван Аллен воспринял его откровения молча — то есть осел в кресло, как мешок с тряпьем, и сидел не шевелясь, глядя в одну точку.

— Почему вы думаете, что она не вернется ни в павильон, ни в квартиру? — спросила Валентина. — Ей ничего не стоит пройти мимо охраны.

— Не уверен, что она захочет, — поколебавшись, сказал Натан. — Она показалась мне глубоко одержимой. Теперь, когда мы знаем о ней почти все, она должна понимать, что времени и возможностей у нее куда меньше, чем раньше. Если бы я только мог выяснить, где она!

— А вы не можете связаться с мистером Редферном, чтобы он передал вам заклинание? — подумав, предложила миссис ван Аллен. Бреннон покачал головой:

— Обратного адреса он не оставил. Да и раньше мы общались через Пегги или когда он снисходил к нам, убогим. А сейчас ему нет смысла… — комиссар замолчал и прислушался к шуму за дверью. Валентина на миг нахмурилась, а потом вдруг улыбнулась так, что сердце у него перевернулось, и заметила:

— Но все же вы ошибаетесь.

Дверь распахнулась. Виктор с невнятным криком подпрыгнул в кресле.

— Дядя! — воскликнула Маргарет и бросилась на шею комиссару. Он едва успел заметить Редферна и обалделую физиономию дежурного за его плечом, а потом Бреннону стало не до того.

— Ох, Пег, Пег! — зашептал он, сжимая племянницу в объятиях так, что оторвал от пола. — Пегги, ну как ты могла! Ты цела? Здорова? С тобой все в порядке?

— Все хорошо, — нежно выдохнула безобразница, прильнув шелковой щечкой к его щеке. — А ты? А мама и папа? Они… они сильно волнуются?

— Твоя мама! — у Натана перехватило дыхание. Он наконец смог опустить ее на пол, но не разжимал объятий. — Твоя мама…

— Ну, хватит, — нетерпеливо перебил пироман и захлопнул дверь. — У нас есть дело, которым следует немедленно заняться, пока оно лежит в больнице под наркозом.

— Оно уже не лежит, — признался комиссар, чувствуя болезненные уколы стыда за свой же непрофессионализм. — Полина Дефо сбежала.

Маргарет побледнела. Энджел прошипел сквозь зубы длинную, совершенно непечатную фразу, ничуть не постеснявшись женщин, и сжал руку девушки повыше локтя. Маргарет отступила от комиссара и встревоженно уставилась в лицо Редферну. Он притянул ее к себе, его взгляд стал напряженным и угрожающим.

— Вы немедленно отправитесь обратно, — сказал Энджел. Пегги кивнула, и комиссар с горечью подумал, что родные от нее такой покорности не дождались бы. Ни слова против не пикнула! — А вы верните мне мой амулет, пока ваш чертов консультант его не испортил!

— А вы так уверяли меня, что консультанты — прирожденные профессионалы в этом деле, — сухо сказал Натан. — Виктор, спуститесь ко мне и принесите амулет.

Молодой человек сдвинулся с места не сразу. Он буквально пожирал глазами Энджела и Пег, и комиссар с досадой отметил, что мысли, отражающиеся на физиономии Виктора, совершенно очевидны. Маргарет не обращала на него внимания, целиком поглощенная своим наставником, и ван Аллен, передернув плечами, вышел вон. Напоследок он попытался выдавить из себя презрительную улыбку, но зрелище вышло жалким.

— Что они тут делают? — подозрительно потребовал ответа пироман.

— Кроме ведьмы, семья ван Алленов — единственные, кто не поддаются влиянию Полины Дефо, которая смогла одолеть даже Лонгсдейла. Миссис ван Аллен пришла помочь.

— Логично, — пробормотал Редферн. — Правда, вивене не могут убивать… зато ее ведьма может! Какую пользу вы собираетесь из них извлечь?

— Для начала найдем с помощью амулета саму Дефо, — сказал комиссар. — А там посмотрим. Никто из моих людей не сможет к ней подойти, да и другие в опасности. Потому я считаю, что ее стоит выкурить из норы и загнать в какое–нибудь безлюдное место.

— А потом? — с насмешкой продолжал Энджел, пристально глядя на Бреннона. — Что вы будете делать потом?

— Увидим, — угрюмо отозвался Натан. Ордер на убийство при задержании жег ему карман, напоминая о худших послереволюционных временах, когда полиции дозволялось расстреливать и вешать мародеров, убийц, разбойников без суда и следствия.

— Возможно, — подала голос Валентина, — я смогу на время ограничить ее способности. Если прикоснусь к ней.

— Это не болезнь, — резко ответил Редферн, — вы не сможете ее исцелить. Или, — он вдруг впился в миссис ван Аллен вспыхнувшим взглядом, — сможете? — его глаза расширились, и он отступил от вдовы, стиснув трость.

— Я знаю, — спокойно сказала Валентина. — Если вы опасаетесь за себя, то я никогда не стану делать это насильно, против вашей воли.

Пироман так переменился в лице, что Маргарет сжала его руку и зашептала:

— Энджел! Они не станут причинять вам вред, ну правда же!

— Вас облучило на этом острове, — сказал Натан, — во время вспышки чумы и открытия портала из–за… — он запнулся, глядя на Пегги. Девушка напряженно прижалась к своему наставнику.

— Вы понятия не имеете, о чем говорите, — процедил Энджел. Он побледнел, но комиссар не успел развить наступление: дверь снова отворилась, и на пороге возник Лонгсдейл с псом. Редферн отшатнулся. Пес зарычал, оскалил клыки, бросился на него с места длинным прыжком и впечатал в пол.

— Эй!! — взвыл комиссар. Маргарет с криком кинулась к собаке и вцепилась ей в загривок:

— Нет! Пусти! Пусти, Рыжий, что с тобой?!

Бреннон и Лонгсдейл схватили пса с двух сторон. Редферн успел выставить перед собой трость, но собака, сипло рыча и капая слюной, мигом прогрызла дерево и заскрипела зубами по клинку. В пасти трепетали языки пламени. Пока Энджел извивался под псом, двое мужчин тщетно пытались оттащить животное. Трость под давлением собаки опускалась все ниже и почти коснулась лица пиромана.

— Рыжий, да уймись! — прохрипел Бреннон: он и не подозревал, как сильна эта скотина! Шерсть зверюги уже стала пламенеть, как вдруг на лоб ей легла белая женская рука. Пес замер. Его глаза все еще горели, слюна капала на лицо Энджела, оставляя ожоги, но зверь не двигался. Валентина поглаживала его по лбу, глядя ему в глаза. Ее очи потемнели до глубокой синевы; наконец пес выпустил излохмаченную трость и отступил, сел на пол и сгорбился.