Внезапно Райдер замолчал и поморщился, словно от боли. Он судорожно сжал подлокотники кресла, на лбу выступили капли пота. Гиллибранд встревожился и хотел встать, но Литтлджон удержал его за локоть и покачал головой в ответ на недоуменный вопросительный взгляд. Райдер как будто преодолел спазм и устало продолжил свой рассказ:

– Полагаю, вы удивлены, отчего это я вдруг сделался чертовски разговорчивым. Прежде я учился на юриста, до того как обнаружил, что мои истинные таланты лежат в области химии, а также гравирования. Тогда я обратил их себе на пользу, вместо того чтобы жить на доходы от адвокатских услуг и перебиваться редкими гонорарами. Итак, я получил юридическое образование и понимаю: того носка, что лежит у вас в кармане, Литтлджон, достаточно, чтобы меня повесить, как бы я ни изворачивался. Подобная улика легко убедит присяжных. Простой обыватель из жюри похож на бульдога, ему не нужны пустые препирательства адвокатов. Он хочет вцепиться во что-то мертвой хваткой, и здесь тот носок придется кстати. Позвольте мне продолжить, и позднее вы поймете: у меня есть и другие мотивы для признания.

Он снова поморщился и прижал руки к животу. Гиллибранд подался вперед, но Литтлджон опять удержал его.

– Вы хорошо себя чувствуете? – обеспокоенно спросил Райдера инспектор полиции Олстеда.

– Да. Всего лишь несварение желудка. Со мной такое случается. – Он выпрямился, бледный и дрожащий. – Я должен облегчить душу. В одном вы ошиблись, Литтлджон, насчет мисс Кокейн. Я люблю ее. И не охочусь за ее деньгами. Я собирался жениться на ней и остепениться, осесть в деревне, вести тихую жизнь, но сегодня она разорвала помолвку. Бетти узнала о сигаретах с наркотиком – разумеется, после того как вы затронули этот вопрос. Вдобавок, думаю, миссис Конгрив рассказала ей о носке, когда принесла днем белье. Эти носки купила для меня мисс Кокейн. Вот почему, когда я зашел к ней час назад, она заявила, что считает меня убийцей Уолла и не желает больше видеть. Конечно, я мог бы убить ее. Но какой в этом смысл? Я больше не в силах убивать. Хотелось бы посчитаться с тем жалким докторишкой, живущим по соседству, через дорогу. Он видел, как Бейтс входил ко мне вечером накануне убийства: осветил его фарами, когда проезжал мимо моего коттеджа, потому и заметил. Позднее Китинга вызвали осмотреть тело, извлеченное из колодца, и он узнал в нем ночного посетителя. Он не пошел в полицию, но явился сюда. Китинг пропил все свое состояние и нуждался в деньгах. Он потребовал плату за молчание. Я не мог допустить, чтобы над моей головой вечно висела угроза. Доктор заслужил кару. Я собирался дать ему стакан отравленного виски, затем отвезти его в лес и там оставить. Сказать по правде, я попал в скверное положение. Мне всегда удавалось выпутываться из неприятностей, но разрыв с мисс Кокейн лишил меня желания бороться, инстинкт выживания притупился…

Он замолчал, лицо его исказила странная гримаса. Казалось, он ожидал нового спазма боли, но ничего не произошло. Райдер продолжил свою исповедь, однако начал понемногу терять самообладание и четкость мысли. Он достал платок и вытер дрожащей рукой губы и лоб.

– Я должен спешить. Не могу же я говорить целый день. Осталось не так много времени… Я обосновался в деревне, устроился со всеми удобствами. Даже собирался жениться и отойти от дел. Мое ремесло позволило мне сколотить порядочное состояние… впрочем, вам об этом известно, Литтлджон… я мечтал о мирной уединенной жизни. Я занимался бы садом и уделял время своему увлечению – химической лаборатории. Старый Уолл возражал против моей женитьбы на мисс Кокейн. Он с самого начала невзлюбил меня. Считал бездельником и дилетантом. Это была безотчетная неприязнь.

Вскоре на сцене появился Бейтс. Он оказался на мели и был настроен решительно. Прежде Бейтс получал свою долю от наших доходов, однако промотал все деньги и, похоже, заключил, будто мне досталось больше, чем следовало, и я сильно задолжал ему. Очевидно, он собирался прожить за мой счет остаток дней. Но это не входило в мои планы. Я решил заставить его умолкнуть раз и навсегда. Бейтс явился уже затемно: мне казалось, никто не мог видеть, как он входит в дом. И надо же такому случиться: проклятый доктор именно в это время проезжал мимо! Вот ведь невезение! Я задумал убить Бейтса и избавиться от трупа. Хотел воспользоваться ядом. Яд легко было достать, не оставив следов. Помимо химии я увлекался и токсикологией, так что это не составляло труда.

Гиллибранд снова встревожился, будто сбылись худшие его опасения. Когда Литтлджон попытался успокоить его, он опасливо посмотрел на коллегу, словно подозревал, что тот повредился рассудком.

– Бейтс невозмутимо, без обиняков выложил, чего хочет, – произнес Райдер. – Потребовал выплатить ему наличными крупную сумму – совершенно несуразную – и заявил, что намерен получить через месяц вторую выплату, такую же. Это невозможно, возразил я. Он продолжал настаивать и пригрозил сильно осложнить мне жизнь. Я сказал, что должен все обдумать: надеялся угомонить его, пока не представится случай дать ему яд. Мне нужно было подготовиться, я не мог убить его тотчас же на месте. Бейтс остался у меня ночевать. На следующий день я был готов прикончить его и отвезти в лес, когда стемнеет. Но пока я набирался решимости, Бейтс объявил, что у него есть еще одно дело. Я знал, куда он собрался, и встревожился: ведь Бейтса могли заметить. Я велел ему дождаться сумерек, а затем пробраться к дому Уолла окольной тропинкой через поля. Он ухмыльнулся: «Так ты догадался, куда я иду? Это еще один приятель, который будет выплачивать мне пособие. Укрывательство преступника – серьезный проступок, за него полагается наказание. Придется сказать ему, чтобы выдал мне приличные деньги на прожитье, а иначе я сдамся полиции, позволю упрятать меня за решетку на год-другой. Отчего бы не пожить несколько лет на всем готовом, мне ведь причитается бесплатное жилье». Пока Бейтс хихикал над собственной шуткой, я сообразил, что есть и более ловкий способ расправиться с ним. Он сохранил ключ от дома Уолла и собирался пробраться к старику через заднее французское окно. Я знал, что позади Углового дома есть старый колодец. Если подловить Бейтса на обратном пути, достаточно лишь оглушить его и сбросить на дно. Колодец выглядел давно заброшенным, я думал, им никто не пользуется, и ошибся. Откуда мне было знать, что сумасшедший старик садовник прячет там свои деньги и выуживает их шестом с крюком на конце?

Мой рассказ подходит к концу. Я отправился следом за Бейтсом. Под рукой у меня не было мешка с песком или трости с тяжелым набалдашником. Я нашел старый носок, положил в него увесистый круглый камень и воспользовался им как оружием. Но все пошло не так, как я рассчитывал. Уолла не было дома, когда незваный гость проник к нему. Бейтсу пришлось дожидаться его. Он без стеснения включил свет: я заметил, как Уолл вошел через дверь столовой, – затем костоправ задернул шторы, и больше я ничего не видел. Вскоре Бейтс поспешно, но опасливо, украдкой выскользнул из дома. Я хорошенько огрел его и, прежде чем к нему вернулось сознание, сбросил в колодец. Французское окно он оставил открытым, и я зашел взглянуть, что произошло в доме. Довольно глупо с моей стороны, но вполне естественно. Я нашел Уолла лежащим на полу. Вероятно, они с Бейтсом поссорились, и дело закончилось дракой. Старик был в ужасном состоянии, Бейтс едва не задушил его. Он как раз начал приходить в себя, когда в голове у меня мелькнула ужасная мысль. Если Уолл выживет, то наверняка захочет выяснить, что случилось с Бейтсом. Даже если ничто на меня не указывало, риск был велик. Вдобавок Бейтс в припадке ярости мог наговорить Уоллу лишнего. Я должен был заставить молчать и его тоже. Мне этого не хотелось, однако пришлось спасать собственную шею от виселицы. Оружия я лишился: швырнул носок с камнем в колодец вслед за телом Бейтса, потому повесил Уолла на его устройстве для вытяжения костей. Вот и все. Еще закрыл французское окно, а ключ бросил в колодец.