– Нет, но пытаюсь, – откликнулась Мелани, опрокидывая в себя остатки шампанского. – Кстати, ты намерен забрать остальные вещи?

Он напрягся.

– Не знаю. Я думал, как вообще лучше поступить дальше…

– Не так-то это просто, да? Но я вдруг поняла, что спать одной вполне удобно. Я думала, будет хуже. Что стану тосковать и прочее. Однако – нет.

Лоб Кита собрался морщинками.

– Что ты хочешь этим сказать?

– По-моему, тебе стоит прийти за остальными вещами и искать себе что-то более постоянное, чем номер в отеле.

Пока эти слова не вырвались у нее изо рта, Мелани еще сомневалась. Однако теперь она ясно осознала, что не хочет принимать Кита обратно только потому, что тот передумал. Ее желания тоже имели значение. Она не хочет такого брака, как прежде. Если они и помирятся, то на условиях, которые будут удовлетворять обоих. Все должно стать по-другому. Хватит мужу и остальным вытирать о нее ноги и убеждать, что все прекрасно.

Мелани подняла взгляд на Кита. В его бездонно-голубых глазах читались удивление… и боль. Это хорошо. Пусть поймет, что чувствовала жена последние несколько месяцев. Ему на пользу ощутить себя не таким уж желанным.

– Ты ведь это не всерьез, правда? – спросил он, ставя бокал на стол. – Я хочу сказать… я хорошенько подумал и уже не уверен, что мне стоило уходить. Я немного запутался, а сегодня, когда наша дочь приносила брачные клятвы, припомнил свои собственные… Мы ведь хорошо с тобой жили!

– Да, но ты был прав – нам требовалось больше свободы. В последнее время я буквально задыхалась, и мне надоело чувствовать себя скованной по рукам и ногам. Я не говорю, что между нами все кончено, Кит, но нам нужно поработать над нашим браком. Серьезнее, чем казалось. Я считаю, что нам надо раз в неделю ходить к семейному психологу и разобраться, кем каждый из нас хочет себя видеть в будущем с учетом того, как меняется наша жизнь. Ноа скоро уедет, у Эммы теперь своя собственная семья, а я собираюсь найти себе другое занятие помимо уборки, заказа фильтров в кондиционер и поездок в аптеку за твоими витаминами.

– Так нельзя! – Кит недоверчиво покачал головой. – Я не сделал ничего плохого!

– Ты ушел от меня. Ты первый это начал. Не жди, что теперь я все исправлю за тебя, – произнесла Мелани, поднимаясь.

Музыканты заиграли «Мы – семья». Сердце слегка защемило, особенно когда она вспомнила, как ту же песню всегда пела под караоке Хиллари. Однако в этот момент кто-то потянул за руку.

– Пойдем попляшем, красотка? – потащив подругу к танцполу, предложила Теннисон.

Ее обтягивающее фиолетовое платье с огромным бантом над округлыми ягодицами полностью открывало спину, а груди выступали двумя внушительных размеров воздушными безе над сверкающим лифом. Если будет отплясывать чересчур рьяно, как бы снова не продемонстрировала всем своих «девочек»… Черт, а может, именно этого она и добивается? Теннисон явно гордилась своими прелестями.

Мелани кивнула.

– А давай. Тряхнем стариной и покажем Шривпорту, что мы…

– Семья? – закончила за нее подруга.

Мелани рассмеялась.

– Ха, наверное, так оно теперь и есть!

Они двинулись к танцполу, то и дело останавливаясь, чтобы обнять кого-нибудь из друзей или родных, которые наперебой говорили им, какая чудесная вышла свадьба, как великолепно выглядела Эмма («она вся просто сияет») – и, кстати, где вы заказывали цветы? Лавируя между гостями, Мелани постоянно чувствовала на себе взгляд матери. Та по-прежнему не сказала Теннисон ни слова и выдержала фотосессию с близкими жениха и невесты со стоическим выражением на лице, которое напоминало улыбку, только когда Энн снимали вдвоем с внучкой. Перед тем как выйти на танцпол, Мелани обернулась и посмотрела на мать. Энн недовольно прищурила глаза и нахмурилась. Дочь в ответ широко улыбнулась и помахала ей.

Теннисон, подняв руки, закружилась, как когда-то, с изящной, змеиной грацией. Мелани задвигала плечами. Огни вокруг танцпола мигали розовым, голубым и лиловым, все вокруг смеялись и отплясывали под аккомпанемент на удивление хорошей группы, которую Эндрю нашел через приятеля.

Мелани взглянула на Теннисон, которая, подпевая, под слова «Все мои сестры и я» указала на подругу. Глаза защипало от слез. Так и должно было быть, всегда – чтобы они с Тини вместе смеялись и веселились. Мелани благодарила Бога, что они смогли вновь найти друг друга. Потому что когда они вместе, жизнь играет яркими красками.

На танцполе появились Эмма и Эндрю и присоединились к матерям. Глаза новобрачных сияли восторгом. Браслет, который Мелани подарила дочери вчера вечером, поблескивал в свете мигающих огней, олицетворяя единство новой семьи.

Традиционный первый танец жениха и невесты был медленным и сентиментальным, сейчас же все пошло иначе. Они веселились от души. Будто почувствовав их настрой, группа заиграла «Праздник».

Мелани хихикнула – Теннисон ухватила ее за руку и крутанула, – затем проделала то же самое с подругой. Так же они танцевали под эту песню, тогда еще новую, когда им было по одиннадцать. Рядом возник Джозеф в смокинге и лиловом галстуке, за который Теннисон наверняка отвалила кучу денег. Прозвище «красавец-полицейский», данное подругой, сейчас подходило ему как никогда. Он обнял ее за талию, и они слились в ритме танца.

Присоединился и Кит, с видом не таким довольным, но выражающим решимость не портить праздник дочери. Глаза супругов встретились, и Мелани улыбнулась мужу. Возможно… Она пока не была уверена, что у них получится. Нет, она его по-прежнему любила, но порой этого недостаточно.

Кит взял ее за руку и притянул к себе.

– Выглядишь потрясающе, Мел! Даже красивее, чем в день нашей свадьбы. Спасибо за то, что подарила мне целую жизнь.

Мелани улыбнулась.

– Пожалуйста.

Потом отпустила его руку и схватила ладонь Теннисон. Та, оставив Джозефа, самозабвенно отплясывала босиком – никто бы не смог танцевать на тех каблуках, что она надела на свадьбу.

– У меня для тебя кое-что есть! – перекрикивая музыку, сообщила Мелани.

– Что? – спросила Теннисон, прогибаясь назад.

– Не боишься, что грудь вывалится?

В глазах подруги блеснули лукавые огоньки.

– Ее специальная клейкая лента держит.

Песня закончилась, и все двинулись к столу с тортом. Марк стоял с возмущенным видом – из-за самодеятельности музыкантов все пошло не по плану. Торт, украшенный чудесными нежно-розовыми цветами, в тон таким же на платье Эммы, выглядел великолепно. Дочь и новоиспеченный зять Мелани встали возле и поблагодарили всех гостей, которые пришли на свадьбу. Фотограф, делавший снимки, сновал туда-сюда, жужжа камерой, как оса. Обернувшись, снял и их с Теннисон, когда они были к этому не готовы.

– Боже, я вся мокрая от пота, – пожаловалась Мелани.