Саша кивнул. Он так и думал.

— А вообще мои однополчане сидят дома, — ощерился Олег, — потому что у них нет формы и оружия нет. И собраться им негде, все сгорело. И собрать их некому. Видишь, ни спецов, ни «пэпсов» нет совсем. Вояки одни, армия…

За окном раздался мегафонный, хриплый голос.

— Внимание! Требую внимания! Здание окружено! Предлагаю немедленно сдаться!

Саша достал сигарету, закурил. Уселся, вытянув ноги.

В другой стороне длинного кабинета сидел, обхватив лицо свободной рукой, Безлетов. Иногда Саше казалось, что он плачет: вздрагивали плечи…

— Нам известно, что в здании находится Александр Тишин, — зазвучал металлический, неживой голос. — Тишин! Немедленно прекратите сопротивление! Всем вам гарантируют жизнь!

— Санек, не хочешь с ними пообщаться? — спросил Олег. — У меня мегафон есть, на базе нашей прихватил.

Саша отложил автомат, взял мегафон и встал у окна, в полный рост.

— Я, Саша Тишин, считаю вас подонками и предателями! Считаю власть, которой вы служите, — мерзкой и гадкой! Вижу в вас гной, и черви в ушах кипят! Все! Идите вон! — и швырнул мегафон в окно.

Спрятался за косяк, еще раз глубоко затянулся сигаретой, которую так и держал между пальцами, пока говорил… Посмотрел на окурок, бросил в окно, не глядя.

— Саша, — позвал Олег негромко. — Смотри!

Он снова выглянул и увидел, как из парка, словно его вспугнули, выбежал Позик — и несется к зданию.

Ему кричали вслед, грубо и зло, он не останавливался.

Раздался выстрел, Позик упал, заверещал жутко.

Саша видел как он, скрючившись, держался за ногу… и кровь была различима на снегу.

Позик вывернулся в сторону стрелявших и погрозил маленьким своим, дрожащим кулачком.

Саша подошел к Безлетову, вытаскивая пистолет из кобуры. Выстрелил из пистолета в цепочку наручников, соединяющих кольцо на руке с кольцом на трубе батареи. Безлетов рванулся, уже освобожденный, глядя в страхе на свою руку: не простреляна ли. Саша жестко прихватил его за рукав пиджака и рывком бросил к окну, подцепил другой рукой за штаны между ног и легко перекинул Безлетова через подоконник.

— Зол злодей… Сейчас я вам… — приговаривал Олег, пристраиваясь у другого раскрытого окна с гранатометом на плече, — …сейчас я вам устрою Брестскую крепость, — бесновато и хрипло говорил он.

Веня чего-то жевал и смотрел пустыми глазами в окно. На его лице впервые не было улыбки.

Саша сел на подоконник, положив автомат на колени.

«Приморозило как, — думал устало. — Оттает, и грязь потечет…»

Выставил левую ладонь. Было странно, что снежинки облетали ее, не садились на горячую кожу и пот, увлажнивший резкие линии, прочерченные в ладони.

Расстегнул куртку, китель… Извлек нательный крестик, положил в рот. Сначала он холодил язык, потом стал теплым. А потом — пресным. В голове, странно единые, жили два ощущения: все скоро, вот-вот прекратиться, и — ничего не кончится, так и будет дальше, только так.