рассказывал Александру Борщаговскому: «Выдвигали меня за “Звездопад” на Горьковскую премию. Я, говорят, вместе с Алексеевым и Германом до финала дошел, но где же мне конкурировать в премиях с Алексеевым? Ему дали за “Вишневый омут”. Меня это, в общем-то, нисколько не трогает». Это было как раз то письмо, в котором Астафьев высказывал опасения снова оказаться в «литейном цехе с кувалдой в руках и с полуголодными ребятишками дома»{413}. Виктору Петровичу не пришлось брать в руки кувалду – в 1975 году он все же удостоился этой премии.

А вот Ивану Стаднюку премию опять не дали! Он выдвигался в 1967 году, премия ускользнула из рук как жар-птица: «За присуждение “Людям не ангелам” премии имени Горького проголосовало большинство членов комитета. Но под самый “занавес” из отдела культуры ЦК принесли председателю Комитета по присуждению премий записку с требованием непременно присвоить лауреатское звание прекрасному поэту Калмыкии Давиду Кугультинову… Не выполнить распоряжение Старой площади было нельзя, и началось переголосование… Как всегда в подобных ситуациях, проигрывают Иваны… Но к Давиду претензий я не имел: своей поэзией и своей судьбой он заслужил даже непомерно большее. И благодарен ему: со временем он нашел возможным высказать мне свое дружеское сожаление, что невольно стал причиной моего “поражения”»{414}. И на том спасибо, победила дружба народов, ведь за ее укрепление и боролись советские писатели, даже журнал такой был (и есть, слава богу) – «Дружба народов».

Ожидание премии выбивало некоторых писателей из колеи, как это хорошо передано в свидетельствах «нелауреатов». Это отрывало от творчества, от работы. Владимир Чивилихин расстраивался 24 января 1972 года: «Третий год меня мордой об стол в этой комиссии. Дали А. Иванову за “Вечный зов”… Пропало у меня два года с половиной – рука не держала перо, голова отказывала, слишком много было такого, что не способствовало писанью»{415}. Анатолий Иванов удостоился Госпремии имени Горького в 1971 году, а в 1979-м – еще и Госпремии СССР за сценарий к телесериалу «Вечный зов». Завистники переименовали эту популярную эпопею о жизни колхозной деревни в «Вечный зёв».

Но не все коллеги высоко оценивали роман. «Вчера уезжал в Москву на собрание. Сезон ЦДЛ открыт, много родных пьяных лиц… Утром бандероль с отказом из журнала, с извинениями. Подчеркнуты “блохи”; придирки таковы, что уныние. Читал Набокова “Приглашение на казнь”. Надо перечитывать. Ведь такая русская проза! Куда все делось? Пошли “Цементы”, “Золотые розы”, “Хуторки в степи”, “Орлиные степи”, “Вечные зовы” – гигантские очерки для коллективного чтения глухонемых. И отдали лучшего читателя разным Хемингуэям…»{416} – отметил 6 октября 1977 года Владимир Крупин. А между прочим, «разный» Эрнест Хемингуэй так и не стал лауреатом Госпремии ни СССР, ни США… Зато получил Нобелевку в 1954-м. Тоже неплохо.

Символично, что последними лауреатами Госпремии имени Горького стали Александр Исаевич Солженицын в 1990 году за «Архипелаг ГУЛаг» и отсидевший в том же ГУЛАГе Олег Васильевич Волков в 1991-м за «Погружение во тьму».

Ну а тем, кому пока еще ничего не давали (ибо возраст был далеко не премиальным), присуждали премию Ленинского комсомола, также с 1966 года. Ее должны были вручать молодым авторам – членам ВЛКСМ, еще не дожившим до 35-летия, но иногда давали и более возрастным писателям, выросшим из комсомольского возраста. У премии была своя специфика – ее присуждали и покойным писателям. Например, Николаю Островскому в 1966 году, Владимиру Маяковскому в 1968-м, Александру Фадееву в 1970-м, Михаилу Светлову в 1972-м, Борису Горбатову в 1978-м. Зная о том, насколько давно ушли они из жизни, возникает вопрос о целесообразности такого премирования, которое остроумец Светлов, будь он жив, срифмовал бы с «кремированием». Впрочем, многое из советской повседневности с трудом поддается осмыслению. И даже у понятия «мертвый писатель» есть иное значение: его можно трактовать и как полное иссякание таланта.

Слава богу, не забывали и о живых, среди удостоенных премии Ленинского комсомола – Роберт Рождественский, Альберт Лиханов, Андрей Дементьев, Светлана Алексиевич. Учитывая, что последняя удостоилась еще и Нобелевки, как-то язык не поворачивается назвать комсомольскую премию конъюнктурной: в Швеции о ней теперь тоже знают. Вместе с дипломом лауреаты получали квадратный значок на колодочке и 2,5 тысячи рублей.

Но и на этом щедрость Советского государства по отношению к своим писателям не ограничивалась. Почти в каждой республике имелись премии местного комсомола, свои госпремии (украинская премия носила имя Тараса Шевченко), а были еще литературные премии ВЦСПС, МВД и КГБ СССР, премии Союзов писателей… И даже такие экзотические, как премия совхоза «Алеховщина» Лодейнопольского района Ленинградской области (среди ее лауреатов 1972 года – Фёдор Абрамов за повести «Алька» и «Деревянные кони») и премия строителей Нурекской ГЭС, присуждавшаяся в разное время и Константину Симонову, и Владимиру Тендрякову.

На премиях свет клином не сошелся. Советских писателей активно награждали орденами и медалями. Высшим знаком отличия была золотая звезда Героя Социалистического Труда. Довольно долгое время в СССР деятелям культуры (и писателям в частности) эта награда вообще не присуждалась, считалось, вероятно, что героизм и литература не совместимы. Но со второй половины 1960-х годов, то есть при Брежневе, среди писателей стало столько Героев Соцтруда, что по числу золотых звезд они обогнали созвездия Большой и Малой Медведицы вместе взятые. Из более чем 220 обладателей этой награды – деятелей советской культуры – на писателей приходится 73 человека, то есть почти треть. Это самый высокий показатель по сравнению с композиторами, артистами, художниками. В этом отношении профессия писателя была самой урожайной.

Мало того, среди писателей больше всего дважды Героев Соцтруда – это Михаил Шолохов и Георгий Марков, в других сферах советского искусства, в частности в балете, лишь Галина Уланова удостоилась такой чести. Вторая звезда подразумевала установку бюста награжденного на родине героя при его жизни. Михаилу Шолохову бюст открыли в мае 1981 года в Вёшенской. А вот Георгий Марков скромно отказался, ему воздали почести лишь в 2012 году – в томском селе Новокусково появился его бюст (прижизненный музей писателя был открыт в 1985-м, а Ленинскую премию 1976 года он перечислил на создание библиотеки в родном селе).

Орденами и медалями награждали в основном не за конкретные произведения, а в связи с юбилеями за «выдающийся вклад в развитие советской литературы» и тому подобными формулировками. Первым среди писателей «Гертруду» получил Николай Тихонов в 1966 году. Что осталось от него сегодня? Известная строчка «Гвозди б делать из этих людей…» – и это уже неплохо. Из имеющихся у Тихонова наград тоже можно было бы сделать гвозди и даже золотые: он был не только лауреатом Ленинской премии, но и Международной Ленинской премии, а еще трижды лауреатом Сталинской премии. Он же долгое время и возглавлял Комитет по Ленинским и Государственным премиям в области литературы и искусства. Все одно к одному.

Даниил Гранин считал Тихонова «примером талантливого человека,