— Что-нибудь еще?

Все юристы покачали головами и вышли из кабинета. Они друг за другом просочились в зал суда, который за последние пятнадцать минут успел заполниться. Слева за столиком юристов истца пристав рассадил шестьдесят потенциальных присяжных на длинных скамьях с мягкой обивкой. Справа несколько групп зрителей жужжали, ждали, перешептывались. Вдали вместе устроились Милли Марино, Адам Гранд и Агнес Шмидт — три другие жертвы, представляемые «Финли энд Фигг». Они пришли из любопытства и, вероятно, надеясь получить ответ, каким образом обещанный джекпот в один миллион долларов внезапно испарился. Их сопровождал Барт Шоу, падальщик, изгой, мерзейший негодяй из всех, кто встречается в юридическом мире. Спереди, через два ряда от них, сидел Гудлоу Стамм, юрист, нанятый Полой Финли. До Стамма уже дошли слухи, и он знал, что маститые судебные юристы покинули корабль. И все же его интересовало, как будет разбираться дело, и он даже надеялся, что «Финли энд Фигг» сотворят чудо и заработают какие-то деньги для его клиентки.

Судья Сирайт призвал собравшихся к порядку, поблагодарил присяжных за выполнение долга перед отечеством. Он кратко пересказал суть дела, потом представил юристов и сотрудников зала суда, участвующих в процессе: секретаря судебного заседания, приставов, клерков. Объяснил, с чем связано отсутствие Айрис Клопек, и представил Николаса Уокера, сотрудника компании «Веррик лабз».

Просидев на месте судьи тридцать лет, Гарри Сирайт смыслил кое-что в отборе присяжных. Он считал, что важнее всего не давать слова юристам, насколько это возможно. У него был свой собственный список вопросов, с годами доведенный им до совершенства, и он разрешал юристам вносить замечания. Но говорил в основном сам.

Отбор проводился при помощи подробной анкеты. Она уже позволила исключить присяжных старше шестидесяти пяти лет, слепых или страдающих от недуга, который помешал бы их службе, и тех, кто уже был присяжным в течение последних двенадцати месяцев. Анкета отсекала и тех, кто признавался, что знает что-то о деле, о юристах или о препарате. Пока судья зачитывал вопросы, встал пилот и попросил исключить его из списков в связи с загруженностью на работе. В ответ судья Сирайт строго отчитал присутствующих, напомнив им о гражданском долге. Когда пилот сел, получив свое, никто больше не осмелился заявить, что слишком занят для того, чтобы служить родине. Избавили от этой необходимости только мать ребенка с синдромом Дауна.

В предыдущие две недели Дэвид поговорил как минимум с дюжиной юристов, которые участвовали в рассмотрении дел под председательством Сирайта. У всех судей были свои причуды, особенно у федеральных, поскольку их назначали пожизненно и их поступки редко подвергались критике. Каждый из юристов посоветовал Дэвиду затаиться во время отбора присяжных. «Старик сделает за тебя работу, требующую величайшей тщательности», — повторяли они.

Когда пул сузился до пятидесяти человек, судья Сирайт выбрал 12 случайных фамилий. Пристав проводил людей к ложе для присяжных, где они расположились в удобных креслах. Все юристы что-то сосредоточенно писали. Каждый консультант по присяжным сполз на краешек стула, уставившись на выбранную дюжину.

Разгорелись дебаты о том, каким должен быть образцовый присяжный по данному делу. Юристы со стороны истца предпочитали тучных людей с привычками столь же неприятными, как у Клопеков. Еще лучше, если они борются с высоким уровнем холестерина и другими проблемами со здоровьем из-за соответствующего образа жизни. Сидящие по другую сторону коридора юристы ответчика предпочитали подтянутые, упругие, молодые тела, которым не хватало ни терпения, ни сочувствия, чтобы выносить этих толстых больных людей. В первую группу попали люди всех мастей, хотя, судя по внешнему виду, только двое из них проводили много времени в спортзале. Судья Сирайт обрушил шквал огня на номер 35, даму, признавшуюся, что прочитала несколько статей о лекарстве. Однако стало очевидно, что она непредвзята и может быть справедливой. Отец номера 29 был доктором, и эта женщина выросла в доме, где слово «иск» считалось ругательством. Номер 16 когда-то подавал иск в связи с некачественными кровельными работами и был допрошен по этому поводу настолько подробно, что все присутствующие зазевали. Но судья продолжал сыпать бесконечными вопросами. Закончив, он пригласил представителя истца для опроса потенциальных присяжных, но речь могла идти лишь о темах, не затронутых в списке.

Оскар подошел к трибуне, повернутой к ложе присяжных заседателей. Он тепло улыбнулся присяжным и поздоровался с ними.

— У меня всего пара вопросов, — тихо сказал он, как будто делал это уже много раз.

С того приснопамятного дня, когда Дэвид Зинк буквально наткнулся на офис «Финли энд Фигг», Уолли неоднократно заявлял, что Оскара не так легко запугать. Вероятно, причина крылась в его тяжелом детстве, трудной службе уличного полицейского, долгой карьере на поприще защиты нервных супругов и пострадавших работников, или, возможно, в его ирландской крови, но какова бы ни была родословная Оскара Финли, он отличался чрезвычайной толстокожестью. Не исключено также, этому способствовал валиум. Но когда Оскар беседовал с двенадцатью потенциальными присяжными, ему удалось скрыть дрожь, нервное волнение и страх. Более того, он принял вид уверенный и спокойный. Задав пару легких вопросов и получив пару вялых ответов, Оскар сел.

Фирма сделала первый шажок младенца в суде, не провалившись, и Дэвид немного расслабился. Его успокаивало то, что он третий в очереди. Конечно, Дэвид не был особенно уверен в своих коллегах, но по крайней мере они находились на линии огня, а он в каком-то смысле сидел в окопах. Дэвид не желал смотреть на войска «Рогана Ротберга», и казалось, он их тоже нисколько не интересует. Наступил день игры, и они выступали в роли игроков. Они знали, что победят. Дэвид и его партнеры нехотя отвечали на ходатайства, застряв в деле, теперь уже никому не угодном, и мечтали, чтобы все это закончилось.

Надин Керрос представилась потенциальным присяжным. В ложе присяжных оказалось пятеро мужчин и семь женщин. Мужчины в возрасте от двадцати трех до шестидесяти трех оглядели ее с головы до ног и одобрили. Дэвид сосредоточился на лицах женщин. По теории Хелен, женщины испытают к Надин Керрос смешанные и сложные чувства. Во-первых, что самое главное, их переполнит гордость, потому что женщина не только представляет сторону защиты, но и, как они вскоре поймут, она лучший юрист в этом зале суда. У некоторых гордость вскоре сменится завистью. Как может женщина быть такой красивой, стильной, стройной, при этом еще умной и успешной в мире мужчин?

В целом первое впечатление, произведенное ею на присяжных, было благоприятным, судя по лицам женщин. Все мужчины были в игре.

Вопросы Надин в основном относились к делу. Она говорила об исках, культуре судопроизводства в нашем обществе и уже привычных для всех новостях о возмутительных вердиктах. Это когда-либо волновало кого-то из присяжных? Некоторых — да, и Надин стала задавать еще более подробные вопросы. Супруг номера 8 оказался электриком из профсоюза — беспроигрышный вариант для любого истца, подавшего в суд на крупную корпорацию, и Надин, похоже, особенно заинтересовалась этой дамой.