– Когда сравнят, тогда и поговорим, – буркнула Татьяна.

– Как ты вышла из психбольницы? – спросил Артем.

– Убежала.

– Кто же тебе помог убежать?

– Сама дверь открыла.

Еще минут двадцать она морочила голову несознанкой, не исключено, что и в дальнейшем признаний от нее не добьются, задержанную увели.

– Что вы такой грустный, Денисович? – полюбопытствовал Артем. – Дело завершили... почти завершили, осталось сообщников найти.

– Да мой ум не усваивает, как женщина может быть такой сверхжестокой. Красивая, молодая, жить бы ей себе на радость.

– Денисович, – протянул Артем, разведя руки в стороны, – вы меня удивляете.

– Ладно, лирику к бесу. Артем, какие идеи насчет сообщников?

– Психушка. Там кто-то ей помогал. Не пойму только, как она вышла? Ребята пасли ее, больница обнесена высокой оградой, выход один. Медперсонал, живущий в городе, уезжал на микроавтобусе, принадлежащем больнице. В автобусе она никак не могла ехать – кто б ее туда пустил? Кухарки, санитары, уборщицы, живущие в деревне, выходили. Среди них замаскированных или странных людей не было. Два доктора выехали на своих автомобилях, внутри, кроме них, никого не было...

– Артем, стоп. Ты в машине тоже был якобы один...

– Кто-то из докторов? – сообразил он. – Да нет... Нет, это невозможно. У них стабильное положение... Да не могли они пойти на поводу у Таньки. Это же преступная группа, срок увеличивается...

– Все-таки проверь. Знаешь, кого опроси? Бабуль, что работают в психбольнице, а живут в деревне, они поговорить любят.

София ахнула:

– Вовка! Ты почему не в больнице?

– Как же тут без меня обойдутся? – Вовчик оседлал стул и кушал Софию хитрющими глазами. – Знаешь, больница, палата, больные... нет, не по мне это. Там про одни болезни рассказывают, а я слушаю, и у меня везде начинает болеть. Нет перелома, а у меня все симптомы сломанной ноги или черепа. Уйду курить, а там про язву двенадцатиперстной кишки базарят. Я даже не знаю, где эта кишка находится, а она у меня начинает болеть, хоть на стол к хирургу ложись.

– Я мечтаю услышать подробности, как вы задерживали Чешко.

– Разве тебе Артем не рассказывал?

– Нет, он не заходит. Четыре дня его не видела.

– М... – покривился Вовчик. – Нехороший человек. О! Легок на помине! И так не вовремя.

– Не понял, – сказал Артем. – Ты обо мне?

– А сюда еще кто-то зашел? – нашелся Вовчик.

– Вовка... – По всему было видно, что Артем хочет спровадить его подальше. – Тебя шеф хочет видеть.

– А у меня больничный. Я вообще в больнице лежу, шеф об этом знает.

– Ну, тогда проведай ребят.

Вовчик нехотя встал, поплелся к двери, вышел, но заглянул:

– София, когда он уйдет, я вернусь, а то тебе одной скучно.

Она заливисто рассмеялась, потом подперла лицо ладонями, вопросительно глядя на Артема.

– Ну, как ты? – начал он, трогая карандаши и авторучки, лежащие на столе. – Роман дописала?

– Дописала.

– Дашь почитать?

– Отпечатаю и завтра принесу. Будешь первым читателем. Почему не заходил?

– С задержанием Чешко дело не закончилось, в психушку каждый день мотаюсь за доказательствами. Сейчас тоже еду. – Он наклонился ближе к ней. – Поехали со мной?

– Я только предупрежу...

Не выходит держаться от него подальше.

Артем схитрил, вылавливал бабуль, когда те выходили за пределы больницы, правда, толковых сведений от них не получил. Но вода камень точит, а настойчивый находит то, что ищет. Из ворот вышла полнотелая бабушка, которую Артем еще не опрашивал, он подкатил к ней с вопросом, как проехать в соседнюю деревню. Она объяснила, а он предложил подвезти ее до дома.

– Ой, спасибо, милый, – садясь в автомобиль, благодарила она. – Мне ведь птицу покормить, свинью напоить, они ж без меня никак. Меня Варвара Степановна зовут, можно баба Варя.

Артем взялся за руль, оглянулся на бабушку:

– Кем же вы работаете в больнице?

– Начальником. Над швабрами и ведрами. (Бабка с юмором.)

– Трудно с дуриками?

– Они ж не все придурковатые, есть нормальные.

– Баба Варя, а доктора строгие?

– Нет, хорошие. Два осталось. Не хотят люди работать здесь. Наши дохтуры больных жалеют. Иной раз и поговорят, и чай предложат попить – у нас же не только таблетками да уколами лечат, разговорами тоже.

Артем ехал медленно, чтоб дорога длиннее была, попалась-то бабка общительная, не бабка, а кладезь информации, может, из ее болтовни что-то и пригодится. Софии показалось, что Артем не знает, о чем дальше бабку спрашивать, решила выручить его:

– А моя знакомая лечится у вас. Татьяна Чешко, знаете такую?

– Знаю, – ответила баба Варя. – Я ж всех знаю.

– Как она?

– Хорошо, но уже не у нас, выписали, наверно. У ней комната своя была, она из этих... нормальных. С ней наш дохтур подружился, так ведь дело молодое.

– Какой доктор? – подхватил Артем.

– Кирилл Викторович. Такой внимательный, у нас же кормежка не ахти какая, а он всегда ей гостинцев привозил, кофем поил у себя.

Артем опять повернулся к бабуле, подмигнул:

– Он только с ней кофе пил или со многими?

– Да как можно! Порядочный он, к тому же не женатый. Холостому все можно, это девке нельзя. А к остальным больным он просто внимательный, никого не обойдет. У нас Бурков содержится, мастер, скажу вам... от бога. Но больной очень. Так Кирилл Викторович его под особое наблюдение взял, тоже поместил в отдельную палату, ну, чтоб Буркова другие больные не беспокоили, трудовую терапию ему сделал. Машины Бурков чинит и рад – не сказать, аж светится. Всей деревне перечинил, из города ему пригоняют машины, деньги дают. Молодец.

Высадив бабу Варю, Артем позвонил ребятам:

– Срочно выезжайте.

Лика ходила по квартире очень тихо, Артем лежал на софе и что-то читал на листах, она старалась не мешать ему, а хотелось внимания.

– Тебе яблоко почистить? – спросила Лика.

– Так съем.

Она принесла яблоко на тарелке, он взял, не глядя, врезался в него зубами, не отвлекаясь от чтения, Лика присела на софу у его ног. Если б можно было лечь рядом с ним, прижаться, пусть бы он читал себе, ей достаточно просто лежать. Но он встанет и уйдет на кухню. Странно, он так увлечен...

– Что ты читаешь?

Артем много с ней не разговаривал, давая понять: я здесь, как ты хочешь, только не трогай меня, поэтому ответил кратко: