— Как женится, Тимур? Он на мне женится! Мы же заявление подали и платье… — но увидев спокойный, холодный взгляд Тимура, осеклась и выпустила руку. Он прислонился к стене.

— Максим отдал тебя мне, Дина. Бетховен при смерти, он предложил Максиму занять его место и жениться на его дочери. Он просто сделал выбор, или ты думала Макс стал Горцем только из-за того, что его до сих пор не убили? Этот спектакль он и придумал, чтобы Марго поверила, что у него с тобой все. Я не самоубийца, чтобы по своей воле усыплять тебя и увозить из его дома.

Динка глотала слезы и смотрела на Тимура, не смея поверить в то, что слышит.

— Этого не может быть, — еле смогла выдавить, — ты врешь. Вы дрались по-настоящему.

— Давно хотел набить ему рожу, — Тимур отлепился от стены, — не смог отказать себе в этом маленьком удовольствии.

— Я тебе не верю, — Динка решительно взяла со стола телефон и протянула Тимуру, — набери его, я хочу с ним поговорить.

Тимур молча взял трубку, нажал вызов и, услышав голос Макса, передал ей.

— Макс! Макс! — она закричала, чуть ли не раздавив трубку пальцами. Там стало тихо, а потом чужой, отдающий могильным холодом голос Домина сказал: — Нам больше не о чем говорить с тобой, Дина. Отдай телефон Тимуру.

Она начала, что-то лепетать, но потом поняла, что Максима на противоположном конце уже нет и, умолкнув, таращилась на кнопки, чувствуя, что потихоньку сходит с ума.

— Может, ему угрожали, Тимур? — она с надеждой вскинулась, но, столкнувшись с отрешенным взглядом Тимура, опустила руки. Трубка выскользнула, Тимур успел поймать почти у самого пола.

— Зачем мне выходить за тебя замуж, Тимур?

— Бетховен распорядился отправить тебя в какую-нибудь глухомань, чтобы ты не путалась под ногами. Как моя жена ты сможешь остаться здесь, тебя будут охранять, и тебя никто не тронет.

— Разве мне что-то угрожает? — она обхватила себя руками.

— Я просто хочу перестраховаться, — уклончиво ответил Тимур и достал аптечку. — Ну что, ты мне поможешь?

— А тебе это зачем? — тихо спросила, подходя ближе. — Ты же знаешь, что я не люблю тебя.

— Потому что я тебя люблю, Дина. Я хочу, чтобы ты стала моей женой по-настоящему и буду ждать столько, сколько понадобится.

— А если.. Если никогда не стану? — внимательно смотрела на упрямо сжатые губы, вертикальную складку на лбу, сведенные на переносице брови.

— Тогда я тебя отпущу, — он открыл аптечку. Смочил перекисью ватку, приложил наощупь к ранке на скуле и зашипел. Динка подошла и отобрала бутылочку с перекисью.

— Сядь и подними голову.

Тимур терпел, пока она обрабатывала раны и ссадины, глубоких не было, все же, по лицу он пропустил немного ударов, могло быть и хуже. А когда закончила, Тимур поймал ее руку и поцеловал в ладонь. Дина отдернула руку, как ужаленная.

— Тимур, пожалуйста. Ты же обещал…

— Дина, — он привлек ее к себе, дыша часто и прерывисто, прижавшись щекой к виску, — хочешь, я тебя увезу? Брошу все, к черту, и увезу? Нас никто не найдет, только будь моей, Диночка…

Она осторожно отстранилась, Тимур тоже понял и опустил руки.

— Я никуда не поеду, Тимур, здесь моя семья, я не могу их бросить.

— А я хочу, чтобы у нас была семья, с тобой. Я хочу тебя, Дина!

Она замолчала и снова обвила себя руками. Тимур устало потер лицо.

— Иди ложись спать. Нам обоим надо отдохнуть.

— Я не буду спать в твоей спальне, Тимур, у тебя есть свободная комната?

Он кивнул и вышел из кухни, указывая, куда ей идти. Еще один командир. Тимур привел ее в небольшую уютную комнату с диваном вместо кровати.

— Здесь останавливается моя мама, когда у меня ночует. А потом я собирался переделать ее в детскую, — сказал, не глядя на нее, — постель возьмешь в шкафу, там же чистые полотенца. Если нужно, я дам тебе свою футболку, пока не заберу у Макса твои вещи.

В сердце словно всадили нож по самую рукоятку. И провернули несколько раз. Максим сам соберет ее вещи и выставит чемодан из дома за порог. Так же, как выставил Дину из своего сердца и из своей жизни. А она будет жить здесь, в этой чужой квартире, с чужим мужчиной и носить пахнущие этим чужим мужчиной вещи. Она пошатнулась и чуть не упала, Тимур поддержал, но мир упорно не хотел фокусироваться в одну точку, предметы вокруг прыгали, потом закружились каруселью и, наконец, спасительное забытье окутало ее, и последнее, что она помнила, это испуганное лицо Тимура.

На лице Михаля ни один мускул не дрогнул, когда он увидел разукрашенного Максима в залитой кровищей футболке. Что за выдержка у человека? Макс помнил, как ему обломком стены чуть башку не снесло, а он и бровью не повел, только пыль с плеча струсил. Михаль молча пересел за руль «бэхи», Марго с Максом загрузились на заднее сидение.

Если что-то и могло сейчас отчасти облегчить состояние Максима, то исключительно осознание того, что он наконец-то набил морду Тимуру. Макс не думал, что настолько утратит над собой контроль, но стоило увидеть в коридоре Багрова Динины босоножки, его тут же накрыло.

Максим специально затянул Марго к Тимуру под совершенно ерундовым предлогом и должен был наигранно взбелениться именно из-за увиденных босоножек. А взбеленился по-настоящему, когда увидел Тимура в одних штанах, словно натянутых в последний момент, и Дину без одежды в его постели. И у него как вулкан взорвался в голове.

Эта скотина раздела ее, он прикасался своими погаными руками к его девочке. Пусть уже не его, пусть Макс отдал Дину Тимуру, но ведь тот обещал, что не тронет ее, пока она сама… Он должен был просто уложить ее на диван, как будто она прибежала к нему, наплакалась и уснула, а этот, мать его, режиссер-эротоман, Тинто Брасс гребаный, устроил тут девять с половиной недель…

Как они не поубивали друг друга, Макс так и не понял, наверное, здесь стоит поблагодарить Марго. Максим видел, с каким тайным удовольствием вбивает его то в одну, то в другую стену Тимур, и наверняка у него самого на лице блуждало такое же блаженное выражение.

— Куда тебя везти? — спросил Михаль, глядя на них в зеркало внутреннего обзора. — Домой?

— Я домой не поеду, — Максим мотнул головой и запрокинул ее, чтобы остановить кровь, Марго пыталась вытереть ему лицо салфетками, — там все о ней напоминает, — и это была правда. Он отвел ее руку, — брось, это надо водой смывать. Погнали в отель, Михаль.

— Зачем она тебе понадобилась, Максим? — Марго прижалась к нему, разве что на колени не забралась, но сегодня она точно в его планы не входила. Максу еще предстояло сообразить, как пустить и удачнее донести до нее слухи о его сексуальных предпочтениях, при которых вопрос о детях отпадет сам по себе. Можно преподнести это, как последствия контузии. А можно, как врожденное, ему, в общем-то, наплевать.