– Просто прекрасно, что мы смогли разобраться с этим делом, – произнес он уклончиво.

– Но я не понимаю. Как же твои коллеги двадцать пять лет назад?.. Тогда ведь масса полицейских занимались расследованием, и не один год. И все впустую. А через четверть века ты всего за месяц нашел человека, убившего ее.

– Отчасти это твоя заслуга, – признался Юханссон. – И спасибо тебе за это.

«Опять же, тебе сильно повезло, что не коротышка Бекстрём попал в твое отделение, – подумал он. – Хотя с чего бы у такого нарыва на заднице полиции мог образоваться тромб в мозгу?»

– Ты должен назвать его имя, – сказала Ульрика Стенхольм. – Это же ужасная история.

– Именно с этим есть небольшая проблема, – признался Юханссон. – По делу ведь истек срок давности, и чисто в правовом смысле уже ничего нельзя сделать. В связи с этим, пожалуй, не лучший вариант, если я начну рассказывать всем и каждому, как его зовут. Я полагаю также, что данный разговор, как и все наши прочие на сей счет, останется между нами.

– Ты можешь быть совершенно спокоен, Ларс. Я никому не сказала ни слова. Боже, но это ведь ужасно. Однако, наверное, есть какой-то способ? Тем более у такого человека, как ты. Его же все равно надо как-то наказать?

– Вся надежда на Бога, – ответил Юханссон. – Относительно мирского правосудия, боюсь, мы уже безнадежно опоздали.

– Но что-то ты, наверное, сумеешь сделать?

– Я размышляю над этим, – признался Юханссон.

«Я услышал тебя и ищу выход из ситуации. Хотя, конечно, ты не должна надеяться на многое».

«Лучше всего, если бы Ульрика Стенхольм держала язык за зубами, – подумал Юханссон, когда возвращался в машине домой. – Она же выглядела просто напуганной».

– Как все прошло у дяденьки доктора? – спросила Матильда, как только он вернулся на диван в своем кабинете.

– У тетеньки доктора, – проворчал Юханссон. – Стенхольм – женщина. Да, спасибо, просто замечательно. Она очень довольна мной.

– Не лги мне, – покачала головой Матидьда. – Знаешь, ты прямо как большой ребенок.

– Двойной эспрессо, – сказал Юханссон. – С теплым молоком. И маленький бутерброд с ветчиной пришелся бы очень кстати.

– О нем можешь забыть, – сказала Матильда. – Ты получишь кофе. При одном условии.

– И каком же? – поинтересовался Юханссон.

– Возьмешь себя в руки и начнешь заботиться о себе.

– Обещаю, – сказал Юханссон.

«Матильда – хорошая девочка, – подумал он и посмотрел ей вслед, когда она отправилась за кофе для него. – Хотя все ее татуировки и прочая дребедень просто дьявольщина какая-то. Однако при такой-то мамаше надо еще радоваться, что она не зашла гораздо дальше».

На вечер у Пии была назначена встреча в банке, и, едва она успела закрыть дверь за собой, Юханссон решил воспользоваться нежданной свободой и нагрянуть без приглашения в гости к Эрике Бреннстрём.

– Прогревай мотор, Макс, – сказал он. – Мне надо прокатиться и поговорить со свидетелем.

– Будет сделано, шеф.

Максу пришлось остаться в машине после того, как Юханссон объяснил ему суть проблемы. Слишком щекотливая ситуация. Разговор требовалось вести с глазу на глаз. Если этот разговор вообще состоится.

– На все может уйти и пять минут, и целый час, – объяснил Юханссон. – В общем, будь поблизости, я позвоню тебе на мобильный.

– Как его зовут? – спросил Макс. – Так, на всякий случай, – добавил он и еле заметно улыбнулся.

– Это она, – ответил Юханссон. – Женщина примерно шестидесяти лет. Ее зовут Эрика Бреннстрём. И она живет на третьем этаже.

– О’кей, – сказал Макс. – Звони, если что.

Юханссон действовал, как его учили. Правда, в последний раз он проделывал подобное более двадцати лет назад. Сначала с большим трудом опустился на корточки. Осторожно приоткрыл щель для почты на двери Эрики Бреннстрём, чтобы лучше слышать.

Кто-то есть в квартире, пришел он к заключению. Внутри играло радио. Вероятно, радиостанция «Любимые мелодии», если судить по музыке, а в паузе между двумя песнями он, кроме того, услышал, как она напевала последние строчки Dancing Queen вместе с группой АББА.

– Тогда так, – пробормотал Юханссон, выпрямился с целью нажать на кнопку звонка, и неожиданно у него потемнело в глазах, а пол закачался под ногами. Он стал заваливаться прямо на дверь, в последний момент отшатнулся от нее и грохнулся на задницу. Ему даже не понадобилось звонить: через десять секунд Эрика Бреннстрём открыла дверь, посмотрела на него и покачала головой, судя по мине вполне довольная увиденным.

– Ты собирался сидеть здесь всю ночь? – спросила она.

– Ты ведь знаешь, – ответил Юханссон. – Сама же норландка.

– Давай поднимайся потихоньку, – сказала она, взяла его за здоровую левую руку и помогла встать.

– Спасибо, – сказал Юханссон.

– Хочешь кофе? – спросила она.

– Не отказался бы от чашечки.

Пять минут спустя они сидели у нее в гостиной и пили кофе. Эрика Бреннстрём сначала молчала и смотрела на него. Не враждебно, скорее с интересом и легким беспокойством. Но, похоже, не за себя, а за него.

– Не думал заняться собой? – спросила она и покачала головой. – Ты еще больше располнел с тех пор, как я видела тебя в прошлый раз.

– Это не так легко, – ответил он. – Не так легко, да будет тебе известно.

– Для столь упорного и настырного человека, как ты? Только не пытайся меня убедить, что такая задача тебе не по зубам. Ты просто ленив. Или тебе наплевать на себя.

– Обещаю взять себя в руки, – сказал Юханссон. – Но у меня тоже есть к тебе несколько вопросов, если позволишь.

– Тогда лучше разобраться с ними, – сказала Эрика Бреннстрём. – Пока соседи не заинтересовались, что здесь происходит. Тебе ведь, насколько я понимаю, не дает покоя заколка, принадлежавшая Жасмин.

– Да, – подтвердил Юханссон.

– Не я нашла ее, а Маргарета. Осенью после ужасного лета, когда убили малышку Жасмин. Она обнаружила ее под своей кроватью, когда мы занимались генеральной уборкой перед переездом. И дала мне, спросив, не принадлежала ли она Каролине или Джессике. Это мои дочери, впрочем, ты уже в курсе. Почему она спросила, не пойму, они же ходили коротко подстриженные, как мальчишки, в то время.

– И как ты ответила?

– Отрицательно. И только гораздо позднее я подумала, что это, пожалуй, заколка Жасмин, поскольку та бывала в доме по нескольку раз в неделю. Вдобавок бегала везде, где хотела. Джессика и Каролина были немного лучше воспитаны. Кроме того, мне ведь приходилось убирать после всех. Поэтому я держала их в узде.