Перед наступлением Гетман снова встретился с командирами передовых отрядов, чтобы проинформировать их о фронтовой обстановке. Именно этим командирам предстояло проложить «тропинку» для главных сил армии, преодолеть три оборонительных рубежа, прикрывавших город. Были сверены карты, на которые отмечены основные огневые точки каждой оборонительной полосы. Генерал предупредил Землякова и Мусатова о том, что их отряды могут подвергнуться обстрелу корабельной артиллерии: в порту находятся корабли «Шлизен», «Шер», две флотилии тральщиков и 8 подводных лодок[273].

Гетман пожелал командирам удачи и выразил надежду на новую встречу уже в освобожденной Гдыни.

Штурм крепости начался 19 марта и продолжался восемь дней. Всю неделю лил, не переставая, дождь. Войска с огромным трудом продвигались вперед по бездорожью. Единственная шоссейная дорога, проходившая северо-западнее Гдыни, была забита транспортом, так что матушке-пехоте досталось больше, чем кому бы то ни было.

Нелегко давался каждый оборонительный рубеж.

С подходом 134-го, а затем и 40-го стрелковых корпусов бои приняли еще более ожесточенный характер. Танки придавались пехоте, делался рывок вперед, и так каждый раз, шаг за шагом, штурмовые группы продвигались вперед. Город был в полукольце, огонь по нему продолжался с нарастающей силой. За ходом боев в Померании следила вся страна. В эти дни поэт Михаил Матусовский написал такие строки:

Штурмуя форты, наводя переправы,

Каналы форсируя вброд,

Вперед под знаменами воинской славы,

На Данциг, на Гдыню — вперед!

Запертые в крепости немцы отчаянно сопротивлялись. По наступающим советским войскам била корабельная артиллерия и форты береговой обороны. Эти обстрелы мешали развертыванию общего штурма. Вмешался командующий 2-м Белорусским фронтом Рокоссовский. Вначале он планировал организовать контрбатарейную борьбу, создав специальную группу дальнобойной артиллерии. «Но ей почти не пришлось стрелять по морским целям, — писал Константин Константинович. — Все решили летчики воздушной армии Вершинина. Бомбардировщики и штурмовики нанесли такой удар по кораблям, что они поспешно покинули бухту»[274].

Судьба Гдыни была решена. После ухода кораблей была разгромлена и береговая артиллерия немцев, что значительно облегчило прорыв внешнего обвода Гдыньского укрепленного района. 26 марта 1945 года танки завязали бои на улицах и площадях города. Первым ворвался батальон майора Б. П. Иванова. Вскоре артиллерия перенесла огонь на портовые сооружения, и гитлеровцы заметались в панике. Спаслись только те, кто успел еще раньше добраться до кораблей.

Следом за падением Гдыни пал и Данциг.

Победа была добыта нелегким трудом солдат и офицеров. И цена ей немалая. У Нойштадта, Кольберга, Путцига, Гдыни и Гданьска остались могилы бойцов 1-й гвардейской танковой армии. В боях в Померании погиб и ветеран армии Герой Советского Союза майор Ф. П. Боридько.

В Гдыни командиры передовых отрядов Мусатов и Земляков разыскали Гетмана, поздравили с победой. Ведь именно он, генерал Гетман, был организатором действий не только передовых отрядов, но и главных сил корпусов — танкового и механизированного. А вскоре и Андрей Лаврентьевич поздравлял боевых командиров: Мусатову и Землякову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Померанская наступательная операция завершилась, в ней 1-я гвардейская танковая армия сыграла значительную, роль, разгромив несколько соединений противника. В течение 26 дней она не выходила из боя, прошла более 800 километров, в постоянных столкновениях с противником захватила и уничтожила около 45 тысяч солдат и офицеров, 202 танка и штурмовых орудия, 925 орудий других калибров и минометов, 135 бронетранспортеров и бронемашин, 6820 автомашин, 56 самолетов и много другой боевой техники, вооружения и военного имущества[275].

В ходе боев армия освободила более 1000 человек военнопленных из различных лагерей, расположенных на территории Померании.

Разгром померанской группировки «Висла» еще не означал конца войны, но значительно приблизил к окончательной победе. Вермахт еще сопротивлялся, хотя и нес большие потери.

1-я гвардейская танковая армия возвращалась в состав 1-го Белорусского фронта. Уже поступил приказ в ночь с 26 на 27 марта сдать занимаемые позиции частям 19-й армии и к 31 марта прибыть в район Лансберга. Боевую матчасть — танки, САУ и артиллерию — предписывалось перевезти по железной дороге, колесный транспорт шел к месту сосредоточения своим ходом.

Командарм со штабом уехал в район новой дислокации армии сразу же по окончании боев, оставил в Гдыни своего заместителя генерала Гетмана, приказал проследить за отправкой всех эшелонов с техникой и последней автоколонны с военными грузами.

Четыре дня провел Андрей Лаврентьевич на железной дороге, отправляя эшелон за эшелоном. Работа была закончена в сжатые сроки — 30 марта ушел последний эшелон, 31 марта — последняя колонна грузовиков. С ней уехал и помощник командующего.

В начале апреля 1945 года армия разместилась в лесном массиве южнее города Лансберга. Апрельские дни стояли теплыми, солнечными, весна вселяла надежды на скорое окончание воины. Подготовка к последней операции — взятию Берлина — уже началась. «Важность и историческое значение этой операции определялось тем, — говорилось в одном из армейских документов, — что эта операция, во-первых, нацеливалась на логово фашистского зверя — Берлин, во-вторых, поднимала настроение у рядового, сержантского и офицерского состава хотя бы тем, что эта операция будет последней, решающей операцией Великой Отечественной войны, операцией окончательного разгрома фашистских вооруженных сил, операцией, которая приведет к соединению с союзными войсками, операцией, в которой водрузится знамя Победы над Берлином, операцией, которая положит конец самой тяжелой и самой кровопролитной войне»[276].

Подготовка к наступлению шла везде — в батальонах, полках, бригадах, корпусах, в целом по всей армии. Командиры подсчитывали свои силы, готовили технику и экипажи. Недавние бои в Померании, несомненно, сказались на боеспособности армии: она потеряла более сотни танков и самоходных орудий, не считая другой техники. А те машины, которые прибыли на Одер, подлежали ремонту и техническому осмотру. Командующий фронтом Г. К. Жуков, правда, пообещал обновить на одну треть машинный парк и свое слово сдержал. В армию прибыло 290 танков и САУ с экипажами.

К началу наступления на Берлин армия, как никогда, была оснащена техникой и вооружена. В ее составе было 709 танков и САУ, 700 орудий и минометов и 44 реактивные установки. По штату числилось 45 тысяч солдат и офицеров.