А как иначе, если это – мероприятие явно незнакомое, пожизненное и, хуже того, требующее его немедленной отправки на юг страны, вдаль от родичей?!

В указанный срок Салмана и Таниру отволокли в забытую богами церквушку под столицей, в компании двух родичей невесты, где отысканный и припугнутый Данатом священник совершил ритуал венчания. Отныне церковнику полагалось жить во дворце царя, чтобы свидетель и «виновник» христианского бракосочетания всегда был под рукой. На всякий случай.

Закончив с этой частью, Салмана и Таниру перевезли обратно в царскую резиденцию, и в местной роще с алтарем, традиционном храме Праматери, старшая жрица Сафира совершила обряд освящения брачных уз.

Лица родственников невесты, Тамины и Таммуза, сковывало недоумение, сменяющееся то гневом, то ужасом. Только осознание неизбежности происходящего и страх навлечь беду на дом Далхоров сдержало орсовского пленного царевича от ярости и злобы. Эта мразь Тидан посмел устроить брачную церемонию его сестре! Брачную! Женит девицу Далхор из рода горцев, урожденную христианку, на нечестивом ублюдке! Он надеялся, что церемония не будет иметь силы, но перед тем по всем правилам состоялось венчание в церкви, в доме Божием. Черт!

Танире ведь наверняка самой противен этот брак! Хотя много ли она сейчас понимает, в свои недалекие двенадцать, но пока – одиннадцать. Жуть какая, одиннадцать лет… И ведь дальше, когда Танира расцветет и Салман наплодит с нею ублюдков, не останется ни одного аргумента, чтобы спасти сестру. Она будет больше не Далхор…

При мысли о том, как руки царевича касаются его сестры, как его губы елозят по ее телу, а его семя изливается в нее, Таммуза перекосило и едва не вытошнило. Надо что-то придумать, надо дать знать отцу, пусть раздавит этих скотов-аданийцев, как мух! Пусть выдвинет войско! Пусть…

– Да укроет ваш союз Богиня своим покрывалом… – И будто в подтверждение сказанных слов жрицы-помощницы раскинули над головами молодоженов белую с голубым вуаль. Салман сложил руки в жреческом приветствии и прижал их к склонившемуся лбу. Танира, науськанная одной из сопровождающих, последовала примеру.

– Этим ты приветствуешь Праматерь и наш союз, – шепнул взбодрившийся немного Салман.

Сафира, прочитав еще один молебен, отдернула покрывало обратно:

– Под вуалью Госпожи Вселенной умерли невеста и жених. Из-под вуали Госпожи Вселенной возродились жена и муж.

Одна из младших жриц на подхвате подала Сафире высокий кубок с белым вином, и та опрокинула его на алтарь:

– Во славу Праматери!

– Во славу Праматери! – тихонько ответили все остальные.

– Пусть!

– Пусть! – вторя.

«Гореть вам в аду за это!» – переполняемый яростью, подумал Таммуз.

Когда ритуал завершился, прежде чем пригласить гостей на торжественный обед, владыка Тидан объявил при всех, что царевич Салман назначен лордом Красной Башни и хранителем южных границ Адани. После праздничной трапезы он вместе с супругой отбывает в назначенные владения.

Между возвращением в отведенный покой и указанным обедом у Таниры выделился почти час времени, чтобы переодеться, прорыдаться и хоть немного прийти в чувство; понять, что отдана врагу и ничего уже не изменить. Таммуз и Тамина были здесь же. Все трое Далхоров – одинаково рыжеватые, тонко сложенные, даже немного сухие. Брат сорвал с предплечья Таниры поганую ленту Салинов.

– Как они могли?! – негодовал царевич.

– Зачем так кричать, братец? – шикнула Тамина, ощутив, как дернулась от голоса царевича сестра. – Ты ее пугаешь!

Тамина, пристроившись рядом на мягкой небольшой кровати, обнимала плачущую девочку, время от времени ласково поглаживая красиво убранные, чуть вьющиеся волосы.

Таммуз не слушал:

– Ничего не сказав нам, не сказав самой Танире! И теперь отсылают ее за тридевять земель! Обращаются так, будто она вещь! Грязные выродки!!!

– Таммуз, пожалуйста, тише, – просила Тамина. – Разве ты не видишь, ей плохо?! Прекрати! Танире и без тебя слишком трудно с нами расставаться!

– Так ты думаешь, ее слезы?.. – зашелся царевич. Ярость неуправляемым сгустком шарахнулась в висок и мерзким кровавым цветом расползлась по всему черепу, шее и позвоночнику, раскаленными железными зубами схватилась за желудок и печень и, наконец, осела в дрожащих, плотно сжатых кулаках.

– Мы же едва начали привыкать жить вне дома, без сестренки Джайи, а теперь снова отъезд! А ведь Майя была к нам очень, очень добра! – убеждала Тамина.

Таммуз сжал зубы при упоминании имени очередной поганой суки из семьи Салин.

Мысленно в сердцах выругался. Он приметил еще в детстве, что, хотя сестры-близнецы похожи как две капли воды, Тамина все же немного изящнее, но Танира однозначно умнее.

– Отец наверняка ничего не знает! Уверен, как только мы сообщим ему, он тут же предпримет меры!

– Ты смеешься, братец? – оторвалась от сестры Тамина. – Как же царь Тидан мог выдать ее за своего сына, не спросив разрешения нашего отца?

«Легче, чем ты можешь себе представить, дура!»

– С поверженными не церемонятся, глупая!

– Я вовсе не глупая! – вспылила девочка, вскочив и сжав кулачки. – Не смей обзываться!

– Пожалуйста, – тихонько, всхлипывая, попросила Танира.

– Глупая, и еще какая, если не понимаешь, что Таниру пугает не расставание, а то, что ей придется спать с нашим врагом и плодить его ублюдков!

Тамина раскрыла рот от удивления и негодования: он мало того что подливает масла в огонь, так еще и сквернословит! Отец никогда не допускал подобного в присутствии женщин. Разнуздался, значит.

– Ну, знаешь, братец, это тебе не мужицкая пьянка, – завелась Тамина, – где ты можешь…

– Замолчите! – звонко прокричала Танира, по-детски кулачками размазывая по лицу вновь брызнувшие слезы. – Замолчите вы оба! Тамина, уйди из спальни! Сейчас же!

– Что? – опешила та. – Но ведь я… но ведь это он первый начал!..

– Выйди! – пронзительно завыла девочка.

Когда Тамина громыхнула дверью на весь этаж, Таммуз, пятнадцатилетний, среднерослый, сероглазый, подошел к сестричке, взял ее лицо в ладони, поцеловал в лоб и крепко-крепко обнял:

– Я сегодня же напишу отцу. Прямо сейчас! – Ухватив девочку за предплечья, Таммуз чуть отстранился и уставился на сестру круглыми от решимости глазищами. – Да, еще до твоего обеда! Я все успею, все сделаю! Вот увидишь, отец вступится за тебя! Он снова начнет войну с Адани, если понадобится, но спасет тебя! Вытащит нас всех! – Он еще раз коротко поцеловал сестру и выбежал из комнаты так, будто поймал вожжу под хвост.

Ну, вот все и вышли, подумала девочка и вновь села на кровать, утирая капли с лица. Сердечко в груди колотилось, как бешеное. Как в детстве, когда они с Таммузом играли всюду, тайком от матери убегали в сад, к пруду, прятались за стенами Библиотеки, носились, как сумасшедшие, пока стражники не поймают и не отволокут на выговор царице-матери, которая только для виду хмурила аккуратные рыжие брови. А потом на ее месте возникла и Джайя, и ее черные брови, немножко тоньше, чем у Джаннийи, тоже хмурились напускно.