– Позвонишь Калитину, дашь этот адрес, – обратился я к Светлане. – Пошли, нам здесь делать нечего.

Светлана застыла, белая как мел. Стас посмотрел на нее, перевел взгляд на меня и буркнул:

– И что теперь? Куда тыркнемся?

Я пожал плечами:

– Придется мозгами шевелить.

Прав был Илья: если Остапчук знает, что мы знаем… Ловушка и впрямь оказалась необычной.

Стас хмуро кивнул:

– Начав с Толяна, он зачистил концы.

Мы двинулись к двери. Светлана стояла у нас на пути, пялясь на труп Гномкина. Рыжий положил руку ей на плечо:

– Свет, брось, ей-богу…

Светлана стряхнула его руку:

– Отвали.

Стас обернулся ко мне, взглядом прося поддержки.

Я разозлился.

– Что ты мямлишь?! Бери ее в охапку – и в машину!

– Сам бери! – огрызнулся Рыжий. – У нее крыша съехала, сто пудов!

– Ну прямо! – еще больше разозлился я. – Если от тебя до сих пор не съехала, то вряд ли уже съедет! – Подхватив Светку на руки, я шагнул за порог. – Дверь закрой, специалист!

Видать, планида моя такая – выскакивать из домов с женщинами на руках. Предупреждал ведь меня учитель: «Берегись женщин». Правда, имел в виду он нечто совсем иное, но как ни крути… Я спускался по лестнице, неся капитана МУРа, и Рыжий топал за мной следом.

Светлана пробормотала:

– Пусти, у меня ноги есть.

– Ну-ка, продемонстрируй, – тут же съехидничал Стас.

Я поставил девушку на ступеньку.

– Не расслабляйтесь оба: вдруг они сделают финт. Держитесь рядом.

Мы вышли из подъезда так же кучно, как вошли, и зашагали к «жигуленку». Никаких финтов не последовало, все было тихо. Интересно, почему? Сперва стрельба из джипа. Не в меня, правда, но в моем присутствии. Затем снайпер, выполнивший заказ лишь наполовину. К тому моменту, очевидно, я тоже стал для Остапчука большой занозой. И вот теперь, казалось бы, столь благоприятная обстановка – и никакой попытки избавиться от двух заноз разом. С чего такая осторожность?

Мы разместились в «жигуленке» прежним порядком: Стас – рядом со мной, Светлана – сзади. И беспрепятственно выехали из этого Богом забытого микрорайона. Может, Остапчук решил навесить нам «хвост»? Подобная мысль, похоже, возникла у нас троих: Светлана и Стас пристально поглядывали в окна. «Хвостами», однако, не пахло. И почему-то это не утешало.

Выехав в цивильную часть города, я погнал «жигуленок» к Дашкиной квартире. Если б «хвосты» появились на любом отрезке пути, я бы заметил. Но воскресные дороги практически были пусты, и солнце беспечно играло с нами в «ку-ку». Светлана притихла сзади, погрузившись в себя. Стас украдкой на нее посматривал. А я лихорадочно размышлял, как после таких обломов изловить лже-Француза.

– Что замыслил Остапчук? Почему не напал, ограничившись демонстрацией трупа? Вместо обычного наглого наскока этот шизик тоже сыграл с нами в «ку-ку». Как постичь логику этого отморозка? Черт, надо пытаться.

– Свет, – не выдержал Рыжий, – брось переживать.

Светлана зыркнула исподлобья:

– Угу, сейчас румбу спляшу.

– Румбу, Свет, не пляшут, а танцуют. Сто пудов.

– Стас, можешь танцевать, петь… только иди в задницу.

– Не хами, Свет. Твой Серега получил по заслугам.

– Он не мой, Стас. Отвали.

Перебранка их звучала дистрофично и все же кровообращение, похоже, восстанавливала.

Итак, чего хочет Остапчук? Покойный Толян, предложивший ему использовать мою кликуху, конечно же, обо мне рассказывал. Но крутой спецназовец, разумеется, не спешил верить. События этой недели, однако, должны были рассеять его недоверие. Первое: Сычиху прошили из автомата, а ей хоть бы хны. Подручные Остапчука, вероятно, пытались оправдаться: не виноваты, мол, мистика. И лейтенант Гномкин, лично видевший умирающую Сычиху, конечно же, эту мистику подтвердил. Второе: очередные покушения на Светлану в моем присутствии провалились – все выстрелы в «молоко». Что подумал Остапчук? Невезение, случай? Третье: водитель «Чероки» привез ему два трупа и поведал о том, как парни, стреляя в меня, попали в себя. Тут уже верь не верь, а на случай не спишешь. Остапчук, само собой, напряг мозги и поменял тактику. Он грамотно пропас Толяна до встречи со мной, приготовив нам обоим снайпера. Четвертое: снайпер, убрав Толяна, затем застрелил себя – в точности, как два громилы в джипе. Для Остапчука, естественно, секретом это не осталось. А коли так, вполне логично, что отморозок, не лишенный здравого смысла, решил впредь не рисковать и напрямую со мной не сталкиваться. Похоже на правду? Более-менее. В таком случае, убив своего мента, Остапчук вовсе не собирался вести боевые действия. Он просто, что называется, помахал нам ручкой. Ну и что мне делать, черт побери?

– Слушай, Свет, – нарушил молчание Стас, – а Калитин в курсе, что Серега гнилой?… То есть был.

Светлана сверкнула глазами.

– При чем тут Леша?! Что ты в него вцепился?!

Веснушки Рыжего покраснели:

– Не трогаю я твоего Лешу, я…

– Он не мой!

– …просто спросил: в курсе он или нет?

Помолчав, Светлана ответила:

– Конкретно Гнома не обсуждали. Что у нас «крот» – коню было ясно. А теперь… распутать комбинацию из трех пальцев Калитин сумеет, хватит мозгов.

Меж тем я притормозил у телефона-автомата.

– Давай, Свет, рапортуй начальству.

– Чтоб Леша мозги не напрягал, – ввернул Стас.

Приоткрыв дверцу, Светлана прошипела:

– Иди знаешь куда…

– Посиди в машине, Стас, – сказал я. – Мы быстро.

Стас усмехнулся:

– Боишься, утонят?

Я кивнул:

– Если утонят вместе с тобой, буду утешен.

Мы со Светланой вставили в таксофон карточку, и капитан Сычова набрала мобильный номер начальства. Майор Калитин отозвался тотчас. В двух шагах мне было слышно, как он с ходу начал ей выговаривать. Светлана резко его оборвала и лаконично доложила об убийстве лейтенанта Гномкина. После напряженной тишины из трубки вновь донеслись упреки. Светлана вновь их оборвала:

– Кончай эту хрень, Калитин! Француз его уделал, кто еще!.. – Она покосилась на меня. – Какой, на хрен, учитель?! Тебя что, замкнуло, Леш?… Объявлюсь, когда Француза поймаю! Записывай адрес… Какой адрес, блин! Где труп Гнома! Ты, часом, не на бабе?… – Светлана продиктовала адрес пятиэтажки. – Все, Леш. Привет Жмыхову. Скажи, чтоб не злился. – И повесила трубку.