Вдруг Питер издал нечеловеческий крик и отшатнулся.

– Выходит, это правда! – вскричал он. – Охотник на Волков в самом деле вернулся! Он выбрался из ада и взял голову Джона, не вскрывая могилу, а потом послал в наш дом своего знакомца дьявола, и тот явился в облике крысы! Крысы-призрака, которую нельзя убить! Руки прочь, проклинаю тебя!

Харрисон схватил его и прорычал:

– Возьмите себя в руки, Питер!

Но Питер, отстранив от себя детектива, вырвался и побежал – но не к машине, припаркованной у кладбища, а к ограде напротив. Затем перелез через ржавую проволоку, порвав одежду, и исчез в роще, будто и не слышал криков Харрисона.

– Черт! – Харрисон остановился и сгоряча выругался. Где, как не в этой темной деревне, такое могло приключиться? Он яростно взялся за инструменты и вгрызся ими в плотную глину, обожженную палящим солнцем и почти такую же твердую, как железо.

С него ручьями стекал пот, он ворчал и ругался, но продолжал работу, напрягая все свои крепкие мускулы. Харрисон желал лишь доказать или опровергнуть растущее подозрение о том, что тело Джона Уилкинсона никогда и не лежало в этой могиле.

Молнии вспыхивали все чаще и ближе, а с запада уже доносились низкие раскаты грома. Фонарь мерцал от случайных порывов ветра. И пока насыпь возле могилы возвышалась над землей, а копатель погружался все глубже и глубже, шуршание в траве становилось громче и в зарослях блестели красные бусинки. Харрисон отовсюду слышал жуткий скрежет крошечных зубов и со злостью вспоминал страшные легенды о кладбищенских крысах, которые нашептывали негры в краю, где прошло его детство.

Могила оказалась неглубокой. Никто из Уилкинсонов не стал прилагать больших усилий ради умершего. Наконец перед детективом возник закрытый сырой гроб. Когда он приподнял крышку за угол и поднес фонарь, от испуга с его губ сорвалось проклятие. Гроб не был пустым: в нем лежало обезглавленное тело.

Харрисон выбрался из могилы – его мозг усиленно соображал, собирая кусочки мозаики. Отдельные ее элементы становились на свои места, образуя рисунок. Пока он был расплывчатым и незавершенным, но очертания уже вырисовывались. А когда детектив осмотрелся в поисках завернутой в ткань головы, его ждало новое потрясение: она пропала!

Мгновение спустя Харрисон ощутил, как на ладонях у него выступил холодный пот. Затем он услышал резкий писк и скрежет крошечных клыков.

Детектив поднял фонарь и посветил вокруг. В отблеске света он увидел на траве возле беспорядочных зарослей кустов, что росли на поляне, белое пятно. Им оказалась тряпица, в которую была завернута голова. Рядом с ней копошилась омерзительная живность, словно бы превратившаяся в черный спутанный ком.

В ужасе сыпля проклятиями, Харрисон бросился вперед и принялся топтать грызунов и раскидывать их в стороны ударами ботинок. Кладбищенские крысы, издавая резкие взвизги, побросали голову и рассыпались перед ним быстрыми черными тенями. Харрисон содрогнулся. В свете фонаря на него взирало не лицо, а белый ухмыляющийся череп, на котором держались лишь клочья изгрызенной плоти.

Выходит, пока детектив раскапывал могилу Джона Уилкинсона, кладбищенские крысы сорвали почти всю плоть с головы мертвеца.

Харрисон наклонился и поднял мерзкий предмет, ставший еще более отвратительным, чем был прежде. Когда детектив завернул голову в ткань, его охватила странная тревога.

Со всех сторон его окружали блестящие красные искры, сверкавшие в траве. Сдерживаемые страхом и визжащие от ненависти, крысы отовсюду глазели на детектива.

Негры называли их демонами, и в этот момент Харрисон был готов с ними согласиться.

Когда он повернулся к могиле, крысы наконец отступили, но он не заметил темной фигуры, подкравшейся из кустов, росших за его спиной. В следующий миг раздался гром, заглушивший даже крысиный писк, но за мгновение до этого детектив услышал сзади быстрый топот.

Он резко обернулся, вынимая пистолет, но нечто, похожее на громкие раскаты грома, взорвалось в его голове, и из глаз дождем посыпались искры.

Пошатнувшись, детектив выстрелил вслепую и закричал, когда вспышка осветила ужасную пернатую фигуру, полуобнаженную и раскрашенную. Она стояла перед ним с поднятым томагавком – но увидев ее, Харрисон свалился в открытую могилу.

Падая, он крепко ударился головой о край гроба, и его могучее тело обмякло. Обезумевшие от голода и жажды крови крысы тотчас стремительными тенями метнулись к нему.

Потрясенный разум Харрисона рисовал картину, будто он лежит во мраке на потемневшем дне ада, освещенный лишь языками пламени вечных огней. В ушах у него торжествующе звучали крики демонов, будто бы вонзаясь раскаленными кольями.

Перед ним уже плясали чудовища с острыми носами, дергающимися ушами, красными глазами и сверкающими зубами – и вдруг его плоть пронзила резкая боль от удара ножом.

Туман внезапно рассеялся. Он лежал не на дне ада, а на крышке гроба на дне могилы. Вместо огней сверкали вспышки молний на фоне черного неба, а демонами оказались крысы, что роились над ним с острыми как бритвы зубами.

Вскрикнув, Харрисон судорожно приподнялся. Это резкое движение встревожило крыс, но они не покинули могилу, а сбились в кучу вдоль стен, сверкая красными глазами.

Харрисон понял, что пролежал без чувств лишь несколько секунд. В ином случае эти серые твари уже содрали бы с его костей всю живую плоть – так же, как мертвое мясо с головы человека, поверх чьего гроба он теперь лежал.

Детектива несколько раз укусили, и одежда стала влажной от его собственной крови.

Выругавшись, он начал подниматься, но тут его охватила паника. Левая рука при падении застряла в полуоткрытом гробу и вдобавок оказалась придавлена весом тела. Харрисону пришлось подавить в себе безумную волну ужаса.

Он не мог вытащить руку, не поднявшись с крышки гроба, на которой лежал.

В ловушке!

Он оказался в могиле убитого с рукой, запертой в гробу с обезглавленным трупом, и тысячей серых крыс-упырей, готовых сорвать плоть с живого тела!

Словно почувствовав его беспомощность, крысы закопошились над ним. Харрисон боролся за свою жизнь, будто в кошмарном сне: ворочался, кричал, бил их тяжелым шестизарядником, который все еще сжимал в руке. Клыки рвали его, раздирая одежду и плоть, его тошнило от их едкого запаха; они почти покрыли его извивающимися, крутящимися телами. Он отбивался, давя их револьвером, и крысы-людоеды падали на мертвых собратьев. Харрисон в отчаянии повернулся набок и вставил дуло пистолета под крышку гроба.

От вспышки огня и оглушительного выстрела твари заметались во все стороны. Он нажимал на курок снова и снова, пока не закончились патроны. Тяжелые пули пробили крышку, и от края откололось несколько крупных щепок. Тогда Харрисон смог вытащить из щели застрявшую руку.

Изнемогая от тошноты и дрожи, он выбрался из могилы и кое-как встал на ноги. Возле пореза от призрачного топора в волосах детектива запеклась кровь, а из многочисленных ран на теле от зубов сочилась свежая. Молния била непрерывно, но фонарь по-прежнему светил – только уже не валялся на земле.