- Кого?

- Меня, например. Может быть, они и вам покажутся интересными.

- Говори быстрее, а то мне страшно!

- Все три ваших заместителя имеют достаточно плотные контакты с криминальным миром.

- Так! - крякнул Апыхтин, как от удара.

- Но, с другой стороны, ничего такого уж странного в этом и нет, Владимир Николаевич. Все мы имеем контакты с криминальным миром, все подпитываемся от него или подпитываем его. Осмелюсь напомнить, вы и сами совсем недавно потеряли близкого друга Кандаурова, с которым, как мне помнится, сиживали в этих вот креслах за рюмкой коньяку.

- Да, да, да, - согласился Апыхтин. - Тут я, похоже, промахнулся. Расслабился на теплых берегах.

- Нужны подробности?

- Они уже не имеют значения.

В этот момент распахнулась дверь, и в кабинет ворвались два апыхтинских заместителя - Осецкий и Цыкин.

- Я вечерами снова с друзьями, некуда спешить мне больше! - пропел Осецкий прямо от порога и бросился обнимать Апыхтина.

- Ну наконец-то, - произнес Цыкин и тоже обхватил Апыхтина поперек туловища. Обнимая его, Апыхтин с какой-то остротой, почти жалостью вдруг ощутил торчащие лопатки. Видимо, досталось бедняге в последнее время, подумал он сочувствующе.

- Что Басаргин?

- Оживает мужик! - радостно ответил Осецкий. - Краше прежнего становится!

- Он уже знает о твоем приезде, - добавил Цыкин. - Ждет.

- Посетим! - заверил Апыхтин. - Сегодня же! Сейчас же!

- Я пошел, да? - напомнил о себе Пакин.

- Да, Федор, ты свободен. Спасибо за службу! С меня причитается!

- Это хорошо, - лукаво кивнул Пакин.

Оба заместителя проводили его недоуменными взглядами и одновременно повернулись к Апыхтину - как, дескать, понимать, неужели первая встреча должна быть с этим толстопузым?

- Уезжая, я дал ему небольшое задание, - пояснил Апыхтин.

- Какое? - вырвалось у Осецкого.

- Маленькое такое, деликатное задание, скорее просьба, нежели приказ… Попросил понаблюдать за людьми в банке… Кто как себя ведет, кто на кого работает, у кого какие связи, знакомства с криминальным миром… Ну и так далее.

- И мы были под колпаком? - обиженно спросил Цыкин.

- А вы-то здесь при чем? И потом - как он мог за вами наблюдать? Вы для него недоступны.

- И что же он такое высмотрел?

- У него интересные наблюдения. Не все просто, оказывается, в нашей конторе, не все так ясно и очевидно… Крутые сведения раздобыл наш Пакин. Кстати, и о покушении на Басаргина он знает куда больше, чем городские правоохранительные службы.

- Что же он такое знает? - спросил Цыкин.

- Говорит, что есть у него мысли о том, кто заказчик.

- Так пусть назовет! - воскликнул Осецкий.

- Назовет, - кивнул Апыхтин. - Вы ворвались в кабинет, и он вынужден был раскланяться. Наша беседа с ним только начиналась, но фамилии он успел назвать, успел. - Чепуху нес Апыхтин, откровенную чепуху, и каждый внимательный слушатель сразу бы раскусил - пудрит мозги Апыхтин своим заместителям, вешает лапшу на уши, поскольку, не говоря ни слова по делу, продолжает говорить о каких-то подозрениях, разоблачениях, свидетельствах. И добился своего плут и провокатор, добился все-таки - занервничали его заместители, заволновались.

- Это самое, это самое, - зачастил Цыкин. - Если он знает заказчика, то ведь надо принимать меры! Немедленно!

- Будем принимать, - ответил Апыхтин.

- Сейчас Цыкин у нас председатель банка, вот ему и поручить! - воскликнул Осецкий.

- Да на фиг мне твои поручения! - вдруг взвился Цыкин. - Есть для этого службы, пусть они и занимаются!

- Как ты сказал? - повернулся к нему Апыхтин. - На фиг? Что-то раньше я не слышал от тебя таких выражений. Больно круто ты выражаться стал.

Апыхтин с бесконечной добротой смотрел на Цыкина, и улыбка его становилась все шире, радостнее, будто наконец встретил он давнего знакомого, увидеть которого уже и не надеялся. В его глазах, в выражении лица появилась даже какая-то отеческая ласковость. Говори, дескать, говори, не останавливайся, готов слушать тебя часами.

- Эт самое… - запнулся Цыкин и обратился почему-то к Осецкому, хотя вопрос задал Апыхтин. - Посидишь в этом председательском кресле, не такими словами заговоришь.

- А кто тебя тащил в это кресло?

- А кто наделал в штаны, когда надо было это кресло занять?

- Я наделал в штаны, - расхохотался Осецкий. - Сначала удар по Володе… Прости меня, Володя, ради бога… Потом удар по Басаргину… И я понял - идет отстрел. Надо спасаться. В таких условиях вообще не стоило назначать председателя. Но возник гражданин Цыкин… Желаю, говорит, возглавить! Давно, говорит, мечтаю!

- На фиг мне слушать твой бред! - опять взвился Цыкин. - Кто-то же должен подписывать бумаги! Володя, я прав? - повернулся Цыкин к Апыхтину.

- Прав тот, у кого больше прав. - Улыбка Апыхтина оставалась такой же любящей. - Напрасно ты, Игорь, катишь на него бочку, - сказал он Осецкому.

- Да кто там на него катит! Просто радуюсь по случаю твоего возвращения!

- Отметить бы, - проговорил Апыхтин мечтательно, и понеслись, понеслись в его криминальной голове варианты один другого соблазнительнее и коварнее.

- Посидим в ресторане? - предложил Осецкий.

- Да ну его, этот ресторан! - поморщился Апыхтин. - Насиделся я в ресторанах за последнее время… Видеть их не могу! На природу хочется.

- Давайте ко мне на дачу! - предложил Осецкий.

- Далеко она у тебя… Туда час, обратно час… Миша, до твоей ведь ближе? - повернулся Апыхтин к Цыкину. Понимал он и предчувствовал, понимал и предчувствовал, что не соскользнуть тому с его многоопытного крючка, не соскользнуть. «Ох, Апыхтин, - простонал он про себя, - каким же отморозком ты стал, каким отморозком! Все эти вахромеевы по сравнению с тобой - детишки малые. Ну что ж, значит, пришло время отморозков на всех уровнях. А наверху, на самом верху, разве не отморозок сидит? Тот еще отморозок».

- Минут двадцать пять-тридцать, - ответил Цыкин.

- Приглашаешь?

- Хоть сегодня! - воодушевился тот.

- Сегодня, может быть, и рановато, а вот завтра… Неплохо бы! А Басаргина с нами отпустят?

- Отпустят! - заверил Осецкий. - Он уже в порядке. По палате ходит, по коридору.

- Охрана при нем?

- Неотлучно, - заверил Цыкин.

- Там же и речка у тебя есть? - спросил Апыхтин, стремясь застолбить, закрепить договоренность, чтобы Цыкину даже в голову не пришло переигрывать, менять что-то, переносить место встречи.