то, что происходило межу ними ни с кем, а тем более с самим Моррисом, почувствовала себя очень неловко. Они никогда не говорили о том, что делали, и не делали того, о чем говорили. Проведя всю ночь в обнимку в одной постели, они молча вставали утром и вели себя следующие дни, будто ничего не бывало. А тут Рей стал припоминать все их странно-романтические случаи, словно что-то обыденное, и Данетт даже не знала, что на это отвечать.

– Все, Рей, тебя ждет отец! – воскликнула она и чуть ли не силой вытолкала Морриса за дверь.

Но не тут-то было! Эдриан ловко схватил девушку за руку и вытянул следом за собой на крыльцо, резко развернул ее и прижал к стене. От неожиданности и такой близости Рея девушка округлила удивленные глаза, глядела на его мягкое, но одновременно решительное лицо.

– Какого черта ты… – но Данетт не суждено было договорить, ведь парень заткнул ее рот поцелуем. Нетт начала сопротивляться, ошарашенная происходящим. Моррис покорно отпрянул и пытливо посмотрел на Нетти, не отпуская ее из своих крепких рук. Одна…две…три секунды и лицо Нетт само приблизилось к лицу Эдриана, а ее губи, повинуясь всему, только не воле хозяйки, впились в губы Рея с такой страстью, с какой сложно от нее ожидать.

Как же описать этот поцелуй? Поцелуй, который оба и желали и проклинали, который доставлял блаженство и раскаленным клеймом отпечатывался на заалевших губах? Нетти, трепеща в руках Рея, чувствуя только бегущий холод и мурашки снаружи и бушующие пламя внутри, не могла думать ни о чем, полностью отдавшись тем неразгаданным, новым, но манящим чувствам. Она больше всего на свете не хотела открывать глаза, разрывать контакт с Эдрианом, знать, что будет, когда их поцелуй прервется и ей придется взглянуть на него. А Рей, казалось, и не собирался отпускать Данетт, прижимая ее к себе как можно ближе, как можно крепче. Оба не верили, при этом хотели все больше и больше, оба были и без ума друг от друга, и продолжали ненавидеть. Нетти помнила, что клялась не иметь ничего общего с Моррисом, а теперь стояла с ним в обнимку, позволяя целовать себя. Но больше всего ее убивала другая мысль: ей нравилось то, что происходило, и больше всего ей нравилось то, что рядом с ней именно Рей.

Вдруг, как сквозь толстую вату растекающегося по телу блаженства, до них долетел удивленный возглас Аны:

– Матерь божья, неужели я это вижу наяву? Вот так подарочек на день рожденье! – ахала она, не скрывая бурю разнообразных эмоций, которые ее поразили.

Рей молниеносно, как на пружинах, отскочил от Нетт, даже не взглянув на нее, и подошел к Николасу, который не то укоризненно, не то озадаченно что-то прошептал ему на ухо. Ситуация сложилась крайне неловкая. Все четверо не знали, что сказать, ведь ничего обыденного не приходило на ум. Дело в свои руки взяла Анабель. Толкнув незаметно Ника в бок, дабы он подыграл ей, Ана сказала:

– Мы с Нетти пойдем в дом, она должна отдать мне шарф. А ты, Ник, проводи Рея, пожалуйста.

Не вымолвив ни слова, ребята разбрелись в разные стороны. Стоило девочкам войти в дом Коллинзов и оказаться наедине, как Ана накинулась на Данетт с расспросами, прибывая в эмоциональном возбуждении высшей степени, тогда как Нетт была спокойна и мертвецки бледна.

– Ты ведь практически никого никогда к себе не подпускала, из чего можно сделать только один вывод. Нетти, то, что я видела, ты делала осознано? С чувство… – Ана запнулась, колеблясь, – с чувствами? С чувствами к Рею? К человеку, которого ты называла самым большим идиотом в мире?

– Для начала сядь, – попросила подругу Нетти. – Я не знаю. Честное слово, я сама в замешательстве. Нельзя сказать, что я рада случившемуся и отдаю отчет своим действиям, но и нельзя сказать, что я бы все изменила, если бы могла вернуть время вспять. Я…я так запуталась, Ана! – отчаянно вздохнула Данетт.

– Ну-ну, – обняла девушку Бейкер, – не все так плохо, верно? Я не хочу делать поспешных выводов, и ты не делай их, но, мне кажется, что Рей не стал бы целовать тебя просто так. Видно, что ты в его глазах не такая, как те девицы, которых он использовал. Ты можешь строить вот эту сомнительную мину и хмурить брови, но это так. Тебе повезло, милая Нетти.

– В чем повезло? Он даже не попрощался, когда уходил, даже не взглянул на меня.

– Вы ведь были застигнуты врасплох. Он явно не привык к подобным ситуациям, поэтому немного растерялся. Все будет хорошо.

– Как думаешь, он уже забыл о споре? А если нет, то получается…наверное…он проиграл? Или я? Я ведь тоже целовала его.

– Спор – это такая мелочь по сравнению с тем, что между вами действительно происходит. Не забивай голову.

– Боже, как все сложно и страшно! Что будет дальше? Со мной? Я даже не знаю, как теперь отношусь к Эдриану.

– А я знаю, – хитро улыбнулась Анабель. – И ты знаешь, и он знает, поверь моему опыту «мудрой женщины».

– Это ты у нас мудрая женщина? – рассмеялась Нетти. – Если тебе сегодня исполнилось семнадцать, это ничего не значит, мамочка.

– Да, я уже совсем взрослый человек, – важно надула щеки Ана, паясничая, – поэтому, – продолжила она уже серьезно, – чтобы я не думала и не говорила, я обязана тебя предупредить. Ты должна понимать, что Моррис очень сложный человек с кучей тараканов в голове. Он мало кому полностью открывается и доверяет. Он такой человек, который, ведя себя спокойно и обыденно, никогда не расскажет о своих проблемах, не попросит помощи, поэтому от него можно ожидать всего, что угодно. Но рано или поздно тебе он откроется, я верю в это. Отношения с ним и счастье, и мука. Сердцу не прикажешь, я понимаю.

– Знаешь, тут больше подходит фраза: «Любовь зла, полюбишь и козла», – ответила Нетти с горькой улыбкой.

– Я всегда с тобой. Так что не зависимо от того, поведу я тебя через десять лет под венец с Моррисом, или буду вытирать твои слезы, пока ты будешь давиться виски, я буду рядом. Всегда, – сказала Анабель.

От слов Аны у Данетт навернулись на глазах слезы. Все внутри нее смешалось: и преданность Аны, и чувства к Рею, которые она никак не могла принять и объяснить себе, и страх будущего, и…боже, только не плакать в день рождения подруги!       – А я всегда с тобой. И в горе, и в радости,