– Это тебе, князь, – просто сказал он. – Подарок.

– От кого? – насторожился Волох.

– От мечника Студеня. Так он себя назвал.

– Что он еще сказал?

– Сказал, что ты заплатишь мне пять золотых за эту посылку.

Князь Волох бросил вопросительный взгляд на боярина Бутуя, но тот лишь в растерянности развел руками. Пять золотых, прямо скажем, сумма немалая. И надо быть уж очень самонадеянным человеком, чтобы проделать такой долгий путь без гарантий их получения.

– А если я не заплачу? – спросил Волох.

– В таком случае я не отдам тебе сверток, – ответил простодушный посланец. – Твой брат поклялся Велесом, что ты меня не обманешь.

– Убедил, – усмехнулся Волох и, обернувшись к приказному, добавил: – Заплати, Крот.

Крот отсчитывал золотые с таким видом, словно отрывал их от сердца. А упрямый угорец не хотел отдавать свертка до тех пор, пока с ним не расплатятся сполна. Боярина Бутуя разбирало любопытство, и он очень надеялся, что Волох не выставит его за дверь, когда начнет развязывать кожаный сверток, содержащий послание брата. И, надо сказать, надежда Бутуя оправдалась. Вот только содержание посылки его поначалу разочаровало. Боярин никак не мог понять, зачем Студеню понадобилось отправлять старшему брату два основательно протухших куска мяса.

– И что, собственно, он хотел этим сказать? – растерянно спросил Волох.

– Да это уши, – вдруг осенило Бутуя.

– Шутишь? – не поверил Волох. – Они же раз в пять больше человеческих.

– Это уши либо волота, либо тролля, – негромко сказал асский боярин. – Похоже, твой брат убил Ильма, князь.

– Но зачем?

– Видимо, мстил за мать.

– А где жар-цвет? – растерянно спросил Волох.

– Об этом теперь знают только боги да сам Студень, – вздохнул боярин Бутуй.

Маловеры, считавшие, что княжич Ратмир не доживет до торжественного дня, оказались посрамлены. Срок, отпущенный богами на то, чтобы душа прежнего владыки Асгарда достигла мира Прави, наконец истек. И пришла пора волхвам и витязям Перуна вслух назвать имя человека, ставшего его преемником. По традиции таинство посвящения происходило за городом. В дубовой роще, где с незапамятных времен возвышался каменный храм Ударяющего бога. Храм этот повидал много перемен и потрясений, но сохранил свои формы почти в первозданной красе.

Едва ли не все расенцы высыпали в это солнечное утро на улицы стольного града, чтобы пожелать счастливого пути к славе и могуществу будущему владыке Асгарда. Приветственные крики зазвучали задолго до той минуты, когда слегка растерянный княжич Ратмир сел на коня и выехал в сопровождении бояр и витязей из своей усадьбы. Процессию возглавили волхвы в белых одеждах. Ближники Перуна, в отличие от старейшин, двигались по городу пешком, опираясь на длинные посохи, украшенные рунами. Вид волхвы имели смурной и сосредоточенный. Сегодня им предстояло выслушать волю своего бога и не ошибиться в ее толковании. Ибо ошибка волхвов могла обернуться новыми бедами для Асии. Именно поэтому все горожане от души желали младшему брату почившего князя Родегаста успеха. Конечно, не всякий претендент на величие может понравиться богу Перуну. Однако за княжича Ратмира говорили его осанка, благопристойная внешность, отсутствие физических изъянов, ну и самое главное – древность рода.

– Сдается мне, что Ратмир до храма все-таки не доедет, – сказал боярин Синегуб, озираясь по сторонам. – Ну не может такого быть, чтобы внук Слепого Бера уступил Асгард другому.

– Доедет, – твердо сказал Бутуй. – Надо быть уж совсем безумцем, чтобы убить княжича под стенами храма.

– До храма мы еще не добрались, – усмехнулся Синегуб. – Но мне нравится твоя уверенность, боярин. Предлагаю заклад: мой конь против твоего меча.

– Принимаю, – усмехнулся Бутуй. – Не только доедет, но и в храм войдет.

На разгорячившихся бояр зашикали соседи, а Влад укоризненно покачал головой. Выбрали время для споров, нечего сказать.

Путь от города до храма охраняли витязи Асгарда, выстроившиеся в линию по обочинам дороги. Бутуй с усмешкой показал на них Синегубу и по-хозяйски похлопал ладонью по крупу его коня. Посторонних на дороге не было. Надо отдать должное Люту и Гнеусу, они хорошо знали свое дело и, вероятно, прочесали всю округу, дабы избежать крупных и мелких неприятностей. Каган Яртур в сопровождении Хмары, Бекаса и сотни мечников-орланов присоединился к процессии едва ли не у самых стен храма. Столь малая свита кагана удивила многих. В конце концов, вокруг находились его недавние враги, еще не изжившие горечь поражения. Конечно, храм Перуна сам по себе был защитой для любого честного человека. Но это еще большой вопрос – считает ли таковым Ударяющий бог внука Слепого Бера? Во всяком случае, волхвы в любой момент могли объявить Яртура врагом Прави и Яви с весьма печальными для кагана последствиями. Среди асских бояр, не говоря уже о витязях, нашлось бы немало охотников выполнить волю Ударяющего бога. И Яртур был достаточно умен, чтобы это понимать. Тем не менее он спешился у стен храма и вошел в обитель Перуна с безмятежным выражением лица.

Храм был велик по своим размерам и без труда вместил более тысячи человек. Волхвы и старейшины расположились вокруг жертвенного камня. За их спинами встали витязи Асгарда, оттеснив едва ли не к самому порогу мечников-орланов из личной охраны кагана. Главным действующим лицом церемонии был кудесник Перуна Пересвет, ему помогали два седобородых старца волхва. Именно этим троим предстояло передать Ударяющему богу просьбу витязей Асгарда назвать первым среди равных княжича Ратмира сына Божидара.

Сам Ратмир стоял у священного камня с бледным от волнения лицом. Крупные капли пота проступали на его лбу. В какой-то момент он даже покачнулся, и боярину Бутую пришлось его поддержать. К счастью для Ратмира, это небольшое недоразумение осталось незамеченным большинством присутствующих.

Кудесник Пересвет воздел руки к отверстию в крыше храма, через которое лилась на жертвенный камень, испещренный рунами, божественная энергия. Просьба, обращенная к богу, прозвучала из его уст достаточно громко и весомо. Старейшины и витязи напряглись в ожидании, но ничего существенного не произошло. Бог Перун не спешил с ответом. Напряжение в храме еще более возросло, когда Пересвет воззвал к Ударяющему во второй раз. И опять ничего. Витязи Гнеус и Лют приблизились к кудеснику и что-то горячо зашептали ему на ухо. Но Пересвет отрицательно покачал головой.

– Я не могу взывать к богу в третий раз, не проверив вашего избранника на чистоту крови, – громко, так чтобы слышали все присутствующие, произнес кудесник.

Вообще-то ничего обидного, а уж тем более позорного в этом обряде для Ратмира не было. Возможно, бог Перун пожелал, чтобы княжич поделился с ним своей кровью, дабы тем самым подтвердить нерушимость их связи, уходящей корнями в стародавние времена. Два волхва, помогавших кудеснику в обряде, подхватили Ратмира под локти и подвели к жертвенному камню. У боярина Бутуя екнуло под ложечкой в ожидании беды. Он растерянно обернулся и встретился взглядом с Волохом, который пусть и не в первых рядах, но присутствовал на торжественной церемонии. Князь Себерии ободряюще улыбнулся асскому боярину и подмигнул ему хмельным глазом. Бутуй вновь перевел глаза на Ратмира, лицо которого в эту минуту выглядело ужасно. По храму пронесся удивленный шепоток и тут же смолк, когда кудесник Пересвет жертвенным ножом рассек руку претендента. Тоненькая струйка крови полилась на камень. Камень впитал кровь княжича Ратмира и вдруг стал чернеть на глазах потрясенных зрителей. А руны, которыми он был испещрен сверху донизу, засветились жутким кроваво-красным светом. Только очень немногие из присутствующих смогли прочесть ответ бога Перуна, но среди этих немногих был Пересвет. Кудесник вдруг отшатнулся от княжича Ратмира и отшвырнул в сторону жертвенный нож, испачканный его кровью.