Крепче сжав микрофон, он скрючился над ним, почти касаясь его губами.

Под вечер оделся в ее шкуру

Ребра ее и кастрюлю свалил.

Сердце запек под картошку фритюром

И в банке руки ее засолил

Он увидел, как хохочет в зале Тревор: глаза зажмурены, рот широко открыт — мгновение беззастенчивого самозабвения. Зах коснулся губами микрофона.

— О-оо, Эд, дружочек ты мой, — простонал он — А что же делать с ее головой?

Ребятишкам это понравилось. Не отлипая от микрофона, Зах подбросил залу пару знойных тактов из «Саммертайм» Распахнешь свои крылья, улетишь в небеса.

Слишком скоро они подошли к последней песне. Зах выложился как мог: окончил на полу на коленях, сжимая микрофон, воя в него, выдавливая из легких всю до последней капли энергию, залезая за блюзами глубоко себе в душу. Кто знает, когда еще придется спеть перед залом? Он должен выжать из этого шанса все, чтобы хватило надолго.

А потом все кончилось. Вот он уже за сценой, слушает рев толпы за тонкой стенкой. Терри, Эр Джи и Кальвин хлопают его по спине, поздравляют, заверяют, что готовы взять его в группу, если он решит задержаться в городе. После того как они снова подкурились и остальные начали упаковывать аппаратуру, Зах разыскал Трсвора, в одиночестве стоящего на краю толпы.

Некоторое время они поболтались в баре. Вскоре там появились и остальные члены группы, чтобы искупаться во всеобщем внимании после концерта. Кругом толпились друзья, надеясь, что их примут в круг. Ребятишки подходили с комплиментами, улыбками, голодными взглядами.

Зах увидел, как Кальвин разговаривает с рыжим мальчиком, танцевавшим перед сценой. Лицо мальчишки было оттонировано так же изящно, как тонкая акварель: ресницы того же огненного золота, что и волосы, губы — бледно-розовые, под и над глазами — тончайшие лавандовые впадины. Вот он сделал широкий жест рукой, надменно опустил взгляд.

— Не знаю, — услышал его слова Зах. — Последний раз, когда я закидывался, грибы были старые и меня стошнило.

— Эти совсем свежие, — заверил его Кальвин. — Я сам их вырастил.

— Ну — Глаза мальчишки встретили взгляд Кальвина. — Думаю, буду, — улыбнулся он.

— Пойдем со мной за сцену Мы тебя хорошенько заправим

Зах смотрел, как они уходят из бара вместе. По каким-то причинам мысль о том, что два эти восхитительных существа займутся галлюцинаторным сексом, почему-то наполнила его счастьем. Поглядев на сидящего рядом Тревора, он подумал, что и сам ничего не имеет против безумного галлюцинаторного секса.

— Хочешь поедем отсюда? — спросил Зах и не смог удержаться от смеха, увидев на лице Тревора выражение безмерной, почти абсурдной благодарности.

Сидя у кухонного стола, Тревор и Зах пили воду из-под крана из только что вымытых стаканов. Сперва из крана бежала лишь ржавая струйка, но когда они оставили ее на пару минут, хлынул прозрачный ровный поток. Зах не мог не вспомнить гнилую кровь и тягучую вязкую сперму, которые извергались из крана в ванной, но вода в кухне на вид и на вкус казалась вполне нормальной.

Грибы лежали на столе перед ними, возле компьютера, все еще наполовину завернутые в клочок туалетной бумаги из «Священного тиса». Время от времени оба они бросали на них взгляд: Тревор — заинтригованно и с некоторой тревогой, Зах — с чем-то вроде терпеливого вожделения.

Сразу по возвращении домой они прошли по всему дому, зажигая свет во всех безопасных помещениях — в кухне, в родительской спальне, в спальне Трсвора, в студии. Даже в коридоре теперь горел свет. Хотя времени было далеко за полночь, дом казался почти уютным.

Зах не мог наговориться о концерте.

— Стоило мне выйти на сцену, — сказал он Тревору, — я почувствовал, я словно рожден для этого. Ничего такого не чувствовал с тех пор, как впервые притронулся к компьютеру. Знаешь, что я собираюсь сделать, Трев? Может, я мог бы изменить свою внешность и стать известной рок-звездой. Как парень в фильме «Сердце Ангела», только наоборот — без амнезии. Это было бы отменное прикрытие!

— Но ведь парень в «Сердце Ангела» продал душу дьяволу.

— Не вижу препятствий. — Зах потрогал шляпку гриба, поглядел, как на стол высыпались несколько темных спор. — Знаешь, я правда хочу съесть парочку.

— Так съешь.

— А ты не попробуешь?

— Ну… — Тревор поерзал на стуле, — Что в точности случится? Это как подкуриться?

— Нет, горазда сильнее. Страшнее, если закидываешься в первый раз. Но ты увидишь всякие разные красивые глюки и испытаешь всякие странные физические ощущения, и у тебя появятся всякие дурацкие мысли.

— Похоже на секс.

— И этим тоже можно заняться.

— Как ты думаешь, смогу я на них увидеть то, что всегда здесь, но что я сейчас не вижу?

— Например? Или ты имеешь в виду здесь, в доме?

Тревор кивнул.

— Трев… — Зах сделал глубокий вдох. — Боюсь, нам не стоит оставаться в доме слишком долго после того, как закинемся. Я думал, мы сможем поехать к Терри. Свои они съели в клубе, так что они всю ночь не будут спать. Готов поспорить, Терри пустит нас в свободную комнату. Я не уверен, что здесь готов пойти на грибной.

Тревор молча уставился на него.

— Что? — не выдержал наконец Зах.

— Мы ведь о галлюцинациях говорим, так? О наркотике, расширяющем разум и изменяющем сознание?

Зах кивнул

— Тогда ладно. Учитывая то, зачем я сюда приехал, зачем я вообще живу в этом доме, ты что, правда думаешь, я захочу проделать это где-то в другом месте?

— Нет, наверное, — тихо ответил Зах — Но, Тревор. это действительно дурная идея.

— Что ты хочешь сказать?

— Ты знаешь, что мне придется скоро уехать. И я знаю, что ты по крайней мере подумывал о том. чтобы уехать со мной.

— И?

— Может быть, он не хочет, чтобы ты уезжал.

— Может быть, я не хочу.

Слова ужалили Заха… как пощечина.

— Если ты останешься… — начал Зах, но вынужден был остановиться и сделать глубокий вдох, голос у него едва не сломался. — Если ты останешься здесь, мне довольно трудно будет с тобой связываться. Я, возможно, вообще не смогу этого сделать.

— Ты мог бы оставить для меня сообщение в клубе.

— Если Они узнают, что я вообще был в этом городке, телефон «Тиса» поставят на прослушку. У Кинси будет масса неприятностей. Они могут прослушивать телефон Терри. Ты даже представить себе не можешь, как Они будут доставать тебя. У меня на хвосте полно по-настоящему ужасных людей, Трев. На этот раз мне придется исчезнуть раз и навсегда, и ты, возможно, не найдешь меня снова. Ты этого хочешь?