— Разве ликейцы не пьют?

— Только во время праздничных пиров либо после большой победы. Ликейская военная подготовка учит смирению, сдержанности и взаимопомощи братьям. Поэтому наша армия действует как единое целое.

— О-о-о, — Эрик уважительно кивает, — это здорово. Воевали много лет, а знать не знали о таком. Признаться, Ферксия вообще мало интересуется врагами, кроме того, как действеннее их убивать. — Капитан мечтательно глядит вверх. — Устроить бы показательный бой. Ну такой, без крови, без…

— Нет! — горячо восклицает Конрад. Взгляд его серьезен, лицо напряжено. — Больше никакой войны.

— Господин фон Лимбург, — Елена нежно кладет руку на плечо Конрада, — разумеется, нет. Капитан просто шутит.

— Шутит, ага… — бурчит в ответ он.

— Я вот подумываю о пире, — продолжила Елена. — Как вам идея?

— Точно! — Конрад неожиданно воодушевляется. — Устроим пир! Что скажешь, Эрик? На твоем захудалом постоялом дворе найдется место для пары десятков офицеров и царицы?

Эрик насупился.

— Захудалом? Скажу Бригитте, чтобы и на порог тебя не впускала.

«Все смеются, но на душе не спокойно. Царица, младший сын герцога и воевода фон Лимбургов. Что-то обязательно пойдет не так».

Витиеватая дорога привела на вершину холма, с которого видно мост через реку Бриль — самую длинную на всем континенте, и родной город Эрика.

Глирч — самый старый из военных городов Ферксии. Ходили слухи, будто ему под силу сдержать целый год непрерывной осады, хотя размерами похвастаться и не мог. Охраняется Глирч силами гарнизона ветеранов из-за того, что в нем живут семьи офицеров.

Сердце забилось чаще.

«Тильда…».

— Ах… — Эрик вздохнул. — Дом, милый дом. — Эй, что у тебя лицом? Конрад, дружище, — он продолжает смеяться, — наш доблестный Страж уже мечтает о женских объятиях.

«Черт, лицо краснеет!».

Конрад тыкает Эрика локтем и хитро подмигивает.

— Все о Тильде думает.

Капитан грозно свел брови.

— Тронешь ее хоть пальцем!..

— Да все-все, ворчун ты старый. — Конрад хлопает Эрика по спине, и они едут дальше. Конрад болтает с Еленой. Царица кивает, разворачивает лошадь и скачет назад. Она подмигнула, проносясь мимо.

«Проклятье, выгляжу как мальчишка. Надо уже перестать краснеть по любому неловкому поводу».

Ликейские войны останавливаются; слышны обрывки приказов. Похоже, лагерь они разобьют на востоке от города. Мудро. Как раз лес под боком, да и запах гари не побеспокоит.

— Снова витаешь в облаках, дружище? — Конрад поравнялся лошадьми. — Не слушай Эрика. Он просто беспокоится за семью, а ты неблагоразумен. Думаешь, с тобой Тильда будет в безопасности?

— Неблагоразумен?

— Ну да, — Конрад задумчиво смотрит вперед. — Порой ты не видишь последствий своих решений. Тебе кажется, что ты делаешь все правильно, но в тебе слишком много слепой веры в Оттона.

«Это извинения или угроза?».

— Тебе ли говорить о последствиях? Елена… — Взгляд метнулся на кучку ликейских солдат, разгружающих повозку с припасами. Царица стоит неподалеку и отдает поручения. — Она наш враг.

— Одумайся уже. — Конрад сделался серьезным. Он хмурится, гнев овладевает им. — Война окончена, а я, признаться, устал от империи. Хочу уехать.

«Уехать?!».

Чувство, словно иглой сердце проткнули. Лошадь останавливается. Конрад оборачивается; он с надеждой и страхом ждет ответа.

— А теперь ты одумайся, дружище. От Ферксии не сбежать. Ты погубишь не только себя, а еще и меня с Эриком. А узнай об этом Леос, — кулаки сжимаются, — тебя просто казнят на месте. Если ты так привязался к Елене…

— Я люблю ее! — вспылил Конрад.

Проходящие мимо солдаты с опаской косятся. Нельзя привлекать внимания.

— Тогда отпусти. — Голос понижается почти до шепота. — Мы же хотели создать мир без войн, Конрад, хотели возвеличить империю, стать первыми, кто сделает механизмы, не уступающие дворфийским. Ты не простолюдин, ты чертов сын герцога!

Конрад сглотнул, его лицо белеет еще больше. Он не произносит ни слова, но продолжает смотреть в глаза. Неверие. Испуг. Обида.

Слышится крик Эрика:

— Вы там скоро?

Конрад резко пришпорил лошадь и помчался вперед. Он сделал свой выбор.

* * *

— Что?… Где я?… — Посредник разлепил покрытые кровью веки. Небо двигалось; в ушах звенело, как от удара кувалдой по шлему; руки почему-то волочатся позади. Ферксиец повернул голову — лес тоже двигался, и камни, и трава. Стоп, это не лес двигается, это его тащат. За ноги!

Девчонка-менестрель пыхтела и ругалась, волоча бесчувственное тело.

— Р-р-р, какой же ты… тяжелый!

Лицо измазано сажей, один рукав ободран, волосы растрепаны и вид такой, словно ее несколько раз швырнули в стену.

Посредник зашевелился.

— Укаре… Укаре…

— Он найдет нас! Просто молчи-и-и… — Девушка споткнулась и упала лицом в грязь. — Сука! И зачем ты спас меня, тупица? Бежал бы себе спокойно и бежал. Ну нет же. — Она снова обхватила сапоги Посредника.

— Пада-а-аль! — заревел поблизости чудовищный голос. — Разорву-у-у!

— Черт, черт, черт! — испугалась менестрель, удвоив усилия. — Только не снова.

Ум Посредника уже вовсю работал, однако тело еще не восстановилось. Ферксиец вспомнил, как в корчму ворвалось чудище. Оно пылало от ярости и боли. Первым погиб Зак. Контрабандист успел крикнуть перед смертью, чтобы девчонка бежала. Глупец с одним ножом против такой злобы. Убежище Зака развалилось за считаные секунды. Жители побежали к побережью — небольшие рыбацкие суденышки виделись спасением, но монстр с воплем разбросал обломки дома и прыгнул прямо к лодкам. Те, кто уже успел забраться на них, оказались раздавлены гигантом. А потом… потом смерть. Кровавый дождь оросил землю; никто не уцелел. Укаре достал меч, когда монстр закончил с жителями. Великан в костяной броне пронзал взглядом; рот измазан ошметками; топор пылал магией Царства Теней. Да, тогда-то Посредник и понял, кто перед ним. И револьверы не помогут, даже не поцарапают панцирь.

Тварь бросилась в наступление, разрушая преграды на пути. Девочка не успевала уйти. Пришлось оттолкнуть ее. Крик Укаре, падение. Тело онемело. Порождение тьмы нависло над ним; топор занесен. Колдовское оружие, если не убьет, то покалечит точно. В самый последний миг появился эльф. Он отвел в сторону удар. А затем все стемнело.

— Ты… будешь… вставать?! — надрываясь от тяжести, вскрикнула девушка. — Ты же… бессмертный!

Ага, бессмертный, мать ее. Хотелось бы им быть.

— Отпусти!

Менестрель отступила на шаг и плюхнулась задом на камни. Капельки пота со лба падали ей под ноги.

— Больше… и шагу… не сделаю.

— Уничтожу-у-у! — продолжал вопить монстр.

Посредник поднялся и отряхнулся. Немного взгрустнув о потерянной шляпе, он подошел к менестрелю.

— Вставай, иначе умрешь.

— От него не уйти, тупица! — ответила девушка со слезами на глазах. — Он… он убьет меня, убьет! Ты слышишь вообще?!

Посредник поморщился. За свою долгую жизнь он так и не научился ладить с детьми. Да и с женщинами тоже. Одни проблемы