– И Анфиса?

– Анфиса лучше всех.

«Значит, правда, что это она меня…»

– Спасибо, Архип. И еще одно. Девушка у меня осталась…

Старик выжидающе смотрел, когда я продолжу, но слова давались нелегко:

– Я боюсь за нее, Архип. Анфиса может… прийти к ней. Она что угодно может сделать!

Мертвец кивнул:

– Анфиса может.

– Что мне делать, Архип? Ведь моя девушка мне не поверит… – Чтобы он понял, я вкратце описал последнюю встречу с Анфисой.

– После такого – да не поверит? – усмехнулся утопленник. – Не знаю. Вот народ пошел: ничему не верят, даже глазам своим… Чтобы Анфиска к ней не пролезла, надо заклятье охранное знать. Тебе могу сказать…

Мое лицо вытянулось от страха и досады. Я же не могу все время быть рядом с Юлей! Тем более после всего, что случилось…

– Ты подожди маленько, – заверил Архип. – Скоро Анфиса не будет тебе досаждать. И никому не будет!

Больше старик ничего не сказал. Так и не успокоившись, я попрощался с ним.

Выбравшись из Обводного, я пешком пошел до «Чернышевской». Метро уже не работало. Проще и ближе проплыть по Неве до набережной и пройти всего ничего, но с недавнего времени я опасался появляться в реке. В Обводный канал слуги Слизня заглядывали редко, кроме Анфисы, я никого и не видел. В реке же их полно.

Я пролез в дыру и пошел знакомой дорожкой. Вот здесь я встретил лешака в первый раз. Ох и напугался я тогда! Тут он меня от русалки спасал…

– Леший! – тихонько позвал я. – Леший!

Тишина. Лишь тихо шумят листья на дубах и кленах. Я прошел дальше, к воде, вспоминая, как пытался отбиваться от «упыренышей», а Леший помог. Прямо в одежде я прыгнул в воду и постоял, пока тело не подпиталось влагой. Хозяин парка не объявлялся. Я вылез из пруда.

– Леший! Покажись! – кричать громче я побаивался. Еще настоящие сторожа набегут, а мне это не нужно.

Хозяин не отзывался.

– Батюшка Леший, – сказал я тихо, уразумев, что криком ничего не добьешься, – явись, пожалуйста! Прошу тебя! Без…

– Ну, что раскричался? – Из-за дерева выступила знакомая фигура дедушки в старинной, будто из исторических фильмов, одежде. – Чего тебе снова, утопленник?

– Поговорить надо.

– С русалками вон разговаривай. Или с Водяным. Чего ко мне пришел?

– Я же говорил, что не слуга Слизню. И в Неву не хожу.

– А мне что до того? – пожал плечами старик.

Не хочешь разговаривать? Ладно! Я прошел мимо старика и демонстративно сел на скамейку:

– Не уйду, пока не поговорим!

– Вот и делай людям добро, – проворчал лешак, – сразу нагличают!

Он раздался в плечах, вырос и погрузнел. Одежда исчезла, обнажая волосатое мускулистое тело. Пугнуть хочешь? Пугай, только я пуганый! Я знал: ничего он мне не сделает.

– Надоело старичком оборачиваться, – сказало чудище, хлопаясь рядом на лавку. Старые рейки жалобно хрустнули и просели. – Тебе ведь все одно, не испугаешься.

– А ты молодым обернись.

– А ты голяком по городу пройдись! – язвительно проговорил Леший. – Не к лицу мне молодым становиться, понял?

Он заложил ногу за ногу, покачивая увесистым копытом. Я кивнул: понятно.

– Что-то часто захаживать стал. Чего теперь надо?

– Совет нужен, – без обиняков сказал я и выложил все, как было. Лешак слушал, изредка хмыкая и почесываясь черными загнутыми когтями.

– Значит, изгой ты, – определил он. – И как жить думаешь? Где? В городе тебя Упырь достанет, в воде Слизень сидит. Куда пойдешь? Разве что на небеса. Да тебе и осталось-то…

– Знаю, – процедил я.

– А людям откроешься, – продолжил хозяин парка, – они тебя первого сожгут, как тварь поганую. Я-то знаю, – произнес он даже с удовольствием, – сколь раз уж видел.

– Не любишь людей?

– А за что мне людей любить? – проникновенно спросил Леший, и с каждым словом голос рос и крепчал: – Кто меня леса лишил, кто город на моей земле построил – не люди? Кто зверя побил без жалости, птицу всю повывел – не люди? Кто землю грабит и насилует, или она только вам принадлежит?!

Стыд лег на мои плечи, я сгорбился и склонил голову, опасаясь глядеть лешаку в глаза. Ведь правду он говорил. Я никогда не бил зверя, не травил землю и не глушил рыбу, но стало стыдно, словно это делал я. И уже не совета я искал, а провалиться сквозь землю хотелось.

– Так-то вот, – подытожил лешак. – Так чего ты хотел, малый, сказывай?

Я подумал: начинать с расспросов о камне будет, по меньшей мере, неправильно. Еще разгневаю лесовика раньше времени. Я знал, что Свят-камень – тайна. Иначе о нем и его свойствах знали бы все.

– Исчезну я скоро… Ты знаешь. Ты в сад, к себе… не пустишь? Я бы в пруду пожил, а то мне в Неву нельзя. Пустишь?

Леший изумленно поглядел на меня и захохотал:

– Хитер, бобер! Сначала жалится, как, бедного, Упырь чуть не порешил. Потом в озеро пусти, а дальше, глядишь, меня, старого, выселишь! Ну, насмешил, хе-хе!

Он долго смеялся. Я подумал, что это хороший знак.

– Это мой лес, я в нем хозяин, и второго не будет! – закончив смеяться, проговорил лешак. – Понял, утопленник?! Как помру – делай что хочешь, а пока…

– Тогда хоть скажи, что это за камень, из-за которого Упырь меня чуть не убил?

Лапы мигом сомкнулись на моем горле. Будто десять опасных лезвий разом приставили к коже. Я замер, но невольно сглотнул. Когти-бритвы врезались в плоть.

– Кто тебя подослал про камень выведывать?!

– Никто! Должен же я знать, за что меня Упырь мучил, чуть не убил? Что это за камень?

Леший долго всматривался в меня. Я понял, что надо смотреть ему в глаза. Тогда он увидит, что я не врун и не лазутчик. Взгляд брызжущих зеленым огнем зрачков был страшен. Они выворачивали наизнанку, шарили под кожей и копошились в кишках…

– Ладно. – Когти-лезвия разжались, и я невольно прикоснулся к шее. – Вижу, что не врешь! Но кто ты есть, чтобы я тебе о камне рассказывал? Какой мне прок?

– Давай я за водкой сбегаю! – спонтанно брякнул я.

Лешак заливисто захохотал:

– Это по мне! Давай, неси! Тогда и поговорим!

Я попил из пруда и отправился к метро. Денег не было, но есть золотая цепочка. Все равно она мне там не понадобится. Труп, он и есть труп, что с золотой цепочкой, что без. Я набрался решимости и спустился в полуподвал. Сколько она может стоить? Пару тысяч, наверное, можно выручить, но здесь ведь не ломбард…

Продавец следил за мной, пока я рассматривал витрину с водкой.