Даже передавая ему эти слова, она не смогла почувствовать ни биения пульса, ни малейшего удара сердца.

Сообщник вампира схватил ее за плечо и рывком поставил на ноги. Она была смертельно бледна, голова кружилась, а тело ослабело.

— Довольно рыдать. Доставишь мне проблемы — я убью священника. Причинишь мне вред — священника убьет вампир.

И толкнул ее вниз по тропе. Рейвен подняла голову и равнодушно посмотрела на него покрасневшими глазами.

— Тогда ради себя самого сделай так, чтобы отец Хаммер оставался в добром здравии.

Рейвен знала, лишь прикоснувшись к этому человеку, что он сам ни на миг не поверил, что священник — адвокат дьявола или слуга Михаила. Он видел силу вампира и рассчитывал, что вскоре будет вознагражден.

Джеймс Словенски заметил презрение в ее взгляде и понял, что она читает его мысли. Это ему не понравилось, и он снова толкнул ее вниз по тропе.

Она собрала всю свою волю в кулак, чтобы заставить себя идти по неровной земле. Она никогда еще не испытывала такой слабости. Она даже не могла помочь отцу Хаммеру. Все силы уходили на то, чтобы переставлять ноги. Неожиданно она тяжело опустилась на землю, с ужасом поняв, что не может передвигаться. Не глядя на своего конвоира, Рейвен заставила себя подняться. Ей не хотелось, чтобы он дотрагивался до нее. Она чувствовала такой холод внутри и снаружи, что, наверное, никогда уже не сможет согреться.

Возьми питание от священника, приказал вампир, ярость тлела в его голосе.

Рейвен оглянулась вокруг и поняла, что голос раздался в ее голове. Вампир создал между ними кровную связь и теперь мог управлять ею.

Пошел к черту.

Он издевался над ней.

Ты дала свою кровь Жаку. Мне следовало этого ожидать. Но он не выживет, я нанес ему смертельную рану.

Рейвен собрала все презрение, на которое только была способна, и заполнила им свое сознание. Четко соображать становилось все труднее, она то и дело падала. Похититель втолкнул ее на заднее сиденье автомобиля, рядом со священником, и на скорости погнал машину вниз по горе. Рейвен свернулась калачиком, радуясь, что окна тонированные и в салоне темно. Летаргия уже начала овладевать ее телом, налитым свинцом.

Питайся! — приказал вампир.

Рейвен была счастлива, что способна противостоять его приказу. Но она не могла уснуть, пока не убедится, что Жак в безопасности. Она знала, что Михаил и Грегори, обгоняя солнце и неистово работая могучими крыльями, торопятся что есть сил к хижине, чтобы, забрав Жака, как можно быстрее уйти под землю.

Рейвен!

Оклик прозвучал ближе, наполняя ее сознание любовью.

Ты очень слаба.

Спаси Жака. За мной приходи ночью... Михаил, вампир знает мои мысли... Он думает, что находится в безопасности и что я могу послужить приманкой для тебя.

Она постаралась отчетливо передать ему эти слова, но мысли ее были заторможены.

— Рейвен?

Эдгар Хаммер дотронулся до ее лба, обнаружив, что она холодна как лед. Ее кожа стала такой бледной, что казалась почти прозрачной, глаза ввалились.

— Вы можете говорить? Михаил жив?

Она кивнула, с тревогой всматриваясь в его опухшее лицо.

— Что они с вами сделали? Почему они вас так избили?

— Они говорят, я знаю, где Михаил хранит запасные гробы. По мнению Андре...

— Кто такой Андре?

— Вампир, вступивший в сговор с этими убийцами. Он настоящий немертвый, питается детьми, уничтожает все святое. Его душа потеряна навечно. Насколько я могу судить, Андре сознательно старается подтвердить мифы о вампирах. Он заявляет, что Михаил глава вампиров, и если они убьют его, то все, кто находится под его защитой, вернутся к смертному существованию. Он, должно быть, установил с ними кровную связь без их ведома и использует ее, отдавая приказы.

Рейвен устало закрыла глаза. Ее сердце, почти обескровленное, билось с трудом, ее легкие изнемогали от нехватки воздуха.

— Сколько их?

— Я видел только троих. Один из них Джеймс Словенски. Его брат Евгений, их предполагаемый вожак. И еще громила Антон Фабреццо.

— Двое из них останавливались в гостинице тогда же, когда и та американская пара. Мы думали, они покинули страну. Андре, должно быть, могущественнее, чем мы можем предположить.

Ее голос становился все тише, а речь бессвязнее. Отец Хаммер наблюдал за ее попытками поднять руку и отодвинуть с лица волосы. Рука казалась ей слишком тяжелой, а лицо — слишком далеким. Он сделал это за нее ласковым жестом.

Рейвен!

Боль звучала в голосе Михаила.

Она не могла ответить: не было сил. Священник пододвинулся так, что ее голова упала ему на плечо. Рейвен дрожала от холода.

— Мне нужно одеяло, чтобы укрыть ее.

— Заткнись, старик, — фыркнул Словенски.

Через ветровое стекло он всматривался в небо.

Солнце взошло, но тяжелые тучи закрывали небо.

— Если она умрет, Андре заставит тебя пожалеть, что ты не умер вместе с ней, — напомнил ему отец Хаммер.

— Мне нужно поспать, — не открывая глаз, прошептала Рейвен.

Она даже не вздрогнула, когда пиджак Словенски упал на ее лицо.

Михаил был вынужден найти укрытие от солнца. Без темных очков глаза горели. Он приземлился на нижнюю ветку дерева и принял человеческий вид, прежде чем одним прыжком преодолеть оставшиеся до земли шесть футов. Жак лежал прямо на солнце, его лицо и шею прикрывала теплая кофта. Даже не взглянув на раны брата, Михаил взял его на руки и плавно двинулся в сторону пещеры, которая была в миле от этого места.

Огромный черный волк появился из-за кустов и присоединился к нему, затрусив рядом, его серебристые глаза гневно блестели. Вместе они миновали узкий проход и оказались в большой пещере, заполненной паром. Черный волк изогнулся, шерсть, покрывавшая мускулистые руки, исчезла, и Грегори предстал в своем истинном виде.

Михаил осторожно положил Жака на мягкую землю и поднял прикрывающую его вещь Рейвен. Тихо выругался. Непролитые слезы обожгли глаза и комом застряли в горле.

— Можешь спасти его?

Руки Грегори нащупали ужасные раны.

— Он остановил свое сердце и легкие, поскольку только так мог остановить дальнейшую потерю крови. Рейвен испытывает слабость, потому что поделилась с ним кровью. Она смешала свою слюну и землю и закрыла этой смесью его раны. Процесс исцеления уже начался. Мне потребуются твои травы, Михаил.

— Спаси его, Грегори.

Тело Михаила покрылось густой и блестящей шерстью, изогнулось, удлиняясь, и он побежал по лабиринту коридоров, покидая недра земли. Он старался не думать о Рейвен, о том, насколько она слаба. Слабость уже начала овладевать его телом, требуя, чтобы он ушел под землю, лег спать.