обстоятельствах суда, как они описаны в Евангелиях, возникновение у Пилата какой-либо симпатии к Иисусу совершенно невозможно.

Но, однако ж, она, эта симпатия, была, проявляясь более чем очевидно! И из этого факта, с учетом всего вышесказанного, можно сделать только один вывод: Пилат с Иисусом уже были к тому времени знакомы, и симпатия Пилата есть результат этого предыдущего, явно не одномоментного знакомства. Это — первое звено в нашей логической цепочке.

Звеном вторым является тот факт, что согласно Евангелию от Луки, в команде Иисуса состояла жена сановника высокого ранга при дворе царя Ирода Антипы, что позволяет считать знакомство Иисуса и Пилата не только не одномоментным, но и явно не случайным. Ведь понятно, что Иоанна, будучи преданной сторонницей Иисуса, и обладавшей высоким положением и соответствующими связями, просто не могла бы не попытаться организовать Иисусу такое знакомство.

Понятно, что знакомство было тайным, поскольку для них обоих никоим образом нельзя было афишировать такие свои связи. Для Иисуса это был, во-первых, контакт с язычником, что означало ритуальное осквернение, а во-вторых — с начальником оккупантов, что многими было бы расценено еще и как предательство. Для Пилата тоже лучше было держать свои контакты с Иисусом в секрете, поскольку открыто поддерживать Иисуса он бы не смог, а вот оказывать ему необходимое тайное содействие — это было и возможно, и эффективно.

И это естественное желание оказать содействие и помощь человеку, с которым ты, со всей очевидностью, пришел к согласию в очень важных жизненных вопросах, и чью деятельность ты считаешь полезной — это естественно возникающее желание является третьим звеном, завершающим нашу логическую цепочку. Симпатия, которую Пилат проявлял по отношению к Иисусу на суде, говорит о том, что они познакомились отнюдь не в то утро, а гораздо ранее, так что и помощь Иисусу со стороны Пилата тоже начала оказываться, соответственно, куда раньше, нежели непосредственно в день суда. Ну и разумеется, продолжила оказываться после этого дня…

Таким образом, возвращаясь к вопросу о степени «вероятности/невероятности» допущения о тайном покровительстве и помощи Иисусу со стороны прокуратора Иудеи Понтия Пилата, можно с уверенностью сказать, что этом допущении нет абсолютно ничего невероятного! Напротив, только этот вариант развития тогдашних событий логично складывается, как уже говорилось, в пазл со стройной и ясной картиной, в чем мы и убедимся вдальнейшем.

Когда именно могло произойти знакомство Иисуса и Пилата? Увы, имеющиеся в нашем распоряжении евангельские тексты не позволяют сделать на сей счет никаких определенных выводов. Хотя какую-то ориентировочную привязку к ходу событий нам может, пожалуй, дать знаменитая сцена «преображения Господня», имеющаяся в «синоптических» Евангелиях от Марка (Мр.9:2–9), от Матфея (Мф.17:1–9) и от Луки (Лк.9:28–36).

В этой сцене описывается, как Иисус проводит некую чрезвычайно засекреченную встречу с какими-то двумя «небожителями», и если допустить, что это описание может быть, на самом деле, отголоском одной из его тайных встреч с Пилатом, то вот — искомая «привязка» и образуется.

Во всяком случае, сама по себе, в своем, так сказать, «чистом виде», как некое мистическое действо, сцена «преображения» совершенно лишена всякого смысла. Она никак логически не вытекает из предшествующего повествования и никак не влияет на последующее. Зачем Богу вообще могло бы понадобиться организовывать такое «мероприятие», с воскрешением как минимум одного мертвеца (Илия-то, вроде, по библейским текстам, был взят на небо живым, а вот Моисей-то точно умер!), совершенно непонятно. Чтобы просто впечатлить Петра, Иакова и Иоанна, которых Иисус взял тогда с собой? Ну, впечатлились они, и что?.. А ровным счетом ничего — в Евангелиях можно наблюдать только полное отсутствие каких либо указаний на хоть какой-то полезный эффект от полученных ими впечатлений.

Может что-то такое важное от своего «преображения» и бесед с Моисеем и Илией получил для себя Иисус? Может быть. Но об этом остается только догадываться, поскольку в тексте никаких указаний и на этот счет, так же, не имеется. В общем, эта сцена в своем, как уже говорилось, «чистом виде», выглядит просто, как фейерверк: красиво, впечатляюще и… никчемно. Потребны ли Богу громкие и никчемные акции? Лично я так не думаю.

А вот если принять версию о том, что описание этой «встречи с небожителями» есть отголосок тайных встреч Иисуса и Пилата, то появление этой сцены становится объяснимым, а содержание — осмысленным и информативным.

Так, отмеченное в описаниях появление на Иисусе белой одежды, может говорить о том, что он был переодет в одежду римской аристократии — белый хитон, и вполне возможно, даже сотканный из драгоценного виссона, что и произвело неизгладимое впечатление на непривыкших к роскоши учеников. И смысл этого переодевания, произведенного, безусловно, по инициативе «принимающей стороны», был вовсе не в том, чтобы впечатлить учеников, а в том, чтобы выразить почтение к Иисусу, продемонстрировав, что он воспринимается никак не меньше, чем равный Пилату и его окружению.

Причем, стоит заметить, что такое предложение от хозяина встречи, как принять и надеть некую особенную одежду, не могло показаться Иисусу странным и неуважительным жестом по отношению к его обычному имиджу. В то время на востоке существовал обычай, согласно которому хозяева выдавали приглашенным особо почетным гостям некое особое праздничное одеяние, так что Пилат мог предложить Иисусу облачиться в особенно драгоценный хитон, в том числе и в качестве вежливого проявления им знания и уважения обычаев народа Иисуса. То есть, такого рода переодевание было вполне объяснимым предложением со стороны Пилата, как приглашающей стороны, и вполне понятным действием для Иисуса, как приглашенного.

Что же касается смысла этой встречи, то он, по-видимому, заключался в окончательном утверждении и запуске в действие плана Пилата по выводу Иисуса из-под удара со стороны иудейских религиозных фанатиков и религиозного руководства. Об этом говорит то обстоятельство, что по завершении встречи, Иисус велел бывшим с ним трем ученикам держать все в строгом секрете, вплоть до момента его «воскресения из мертвых», что означает, что на встрече речь шла о некой последовательности событий, которая в итоге привела бы к этому его «воскресению».

Ученики все поняли про необходимость секретности, а вот слова про «воскресение из мертвых» их озадачили, и они попросили у Иисуса разъяснений. Это обстоятельство говорит, прежде всего, о том, что к самим переговорам на той встрече «преображения» ученики допущены не были. Но так же, это говорит о том, что к разговорам Иисуса на всякие такого рода «оторванные от реальности» темы они относились крайне невнимательно и небрежно, видимо считая их за некую «блажь» своего предводителя. Ведь евангельские тексты говорят