— Все плохо? — по-своему поняла мою задумчивость Юэлян.

— Нет, что ты! — воскликнул я, приседая рядом. — Пока Ля Ину удается держать когурё на расстоянии.

«Не понимаю, правда, каким образом!» — но это я уже добавил только мысленно.

Бывший мой враг и владетель города Синьду, а ныне Хранитель Длинной Реки, действительно совершал невероятные вещи. Не он сам, конечно, бойцы под его командованием. Но факт: прошло уже около получаса с момента атаки на крепости, а ни одна корейская джонка так и не смогла забросить абордажные крючья на стены крепости. Первые журавли, которыми корабли противника «пришвартовали» на безопасном расстоянии, уже горели, некоторые — распространяя пламя на соседние суда. Боясь за оснастку, корейцы старались удержаться от них на расстоянии и одновременно каким-то образом так сманеврировать, чтобы выйти на возможность абордажа.

Когда кому-то это удавалось, оказывалось, что мои бойцы уже успели отцепить било от предыдущего корабля, поднять в вертикальное положение и метко заякорить смельчака. Тут же к делу подключались арбалетчики, метатели горшков с маслом, и вскоре корабль либо начинал гореть, либо лишался всего своего экипажа.

На Правой крепости дела шли лучше, там корейцы даже перестали пытаться выйти на дистанцию абордажа. И перестрелку прекратили, напуганные небывалыми потерями, не вполне понимая, что делать дальше. На Центральную давление было самым слабым — Юлькина работа. А вот Левая, похоже, начинала сдавать.

Возможно, корейцы отправили на левый фланг самых опытных одаренных. Или защитники этой речной крепости были самыми трусливыми, а еще косыми, как зубрилы без очков. Понять это не представлялось возможным. Зато было отчетливо видно, как на каждые три залпа стрелков когурё мои арбалетчики отвечают в лучшем случае одним. И несут потери. Совсем скоро число защитников может снизиться настолько, что некому будет орудовать журавлями. Да и абордаж не потребуется — у Левой попросту не останется защитников.

На четвертом этаже горел парапет. Пока не слишком сильно, всего лишь одно возгорание, которое к тому же довольно успешно тушили, но сам факт — больше нигде противнику не удалось так продвинуться. Одно хорошо — стратегия с журавлями все еще работала и до абордажа дело не дошло.

Правда, вот-вот дойдет.

— Тигр, ответь Пирату!

— Говори.

— Левая крепость! Она…

— Вижу, брат.

— Нужно отправить резерв и отбить ее!

Закончив с брандерами, Ган Нинь добрался до наших джонок и там ждал сигнала к атаке. Так-то он кавалерист, больше толку мог бы принести, сражаясь верхом, но мы еще не дошли (и, надеюсь, не дойдем!) до стадии сухопутного сражения, поэтому решили, что в качестве морской пехоты бывший пират будет более полезен, чем просто в резерве.

Горячий и пылкий одаренный взял все от своей первостихии. Как командир он, конечно, больше думал, чем делал сам, но эмоции его порой перехлестывали через край и заставляли здравый смысл скромно молчать.

— Нет, еще рано.

— Их сомнут!

— Рано!

— Потом может стать поздно!

Может. Не спорю. Битва — это не набор алгоритмов, которые ты с холодной головой применяешь в определенном порядке. Это еще и чутье, которое может подвести, везение, способное оставить, и десятки других факторов, большую часть которых мы даже обозвать как-то не в силах. Не знаю почему, но я чувствовал, что сейчас наш запас кораблей вводить в бой никак нельзя. Они должны стоять, одним своим видом сдерживая попытки корейцев зайти крепостям в тыл. Однако и с Левой нужно было что-то делать. Вот только что?

О!

— Лю Юй!

— Здесь, старший брат!

— Бегом на левую крепость и сделай так, чтобы враги умылись собственной кровью!

— Сделаю, старший брат!

Такая вот особенность магического Китая. Там, где отряд тяжеловооруженных и бронированных воинов ничего не сможет сделать, справится один человек. Правда, лишь в том случае, если он Великий Воин восьмого разряда.

Ровно через семь минут тяжелая алебарда Быка уже бабочкой порхала на палубе одного из вражеских кораблей. Побратим понял приказ прямо. Добравшись верхом до берега, а потом лодкой до крепости, он не стал ждать, когда корейцы пойдут на приступ, а вместо этого выбрал самый опасный, с его точки зрения, корабль и без затей перепрыгнул на его палубу. С третьего этажа крепости. Доски под его ногами хрустнули, но выдержали, а сам он сразу же надвое развалил капитана корабля в богатом тяжелом доспехе.

Хотя я и не любитель кровавой расчлененки, мне хотелось самому увидеть, справится Бык с заданием или нет. Ну и переживал я за него, не без этого, все ж таки друг. В общем, не удержавшись, я отправился вслед за ним «взором». И секунд тридцать наблюдал, что собой представляет один Воин высокого разряда, которого пустили порезвиться с простыми солдатами.

Он крутил своей оглоблей, будто она весила не больше полого бамбукового шеста, а я ведь как-то попытался с ней упражняться — хватило только на то, чтобы поднять ее и ударить воображаемого противника сверху вниз. В смысле, позволить ей упасть. Килограммов под восемь дура. Не сказать, что слишком острая, но при таком весе это и необязательно.

На палубе сразу возникла давка. Перепуганные жестокой расправой над своим командиром, корейцы все же нашли в себе смелость и всей толпой бросились на богатыря, но только лишь для того, чтобы отхлынуть от него через несколько секунд, оставив под его ногами с десяток окровавленных тел.

Пространство вокруг побратима как-то внезапно опустело на два шага вокруг. Воина взяли в кольцо, выставив копья больше для того, чтобы не подпустить убийцу к себе, чем чтобы причинить ему какой-то вред. Под ногами Быка уже лежали изрубленные мертвые тела, напоминающие о судьбе неосторожных героев, и их вид лучше, чем что-либо другое, остужал горячие головы.

Но не всех. Вот один из моряков решился и начал, подбадривая себя и трех своих товарищей, воинственными криками. Бык взирал на это представление с неприятной улыбкой на окровавленном лице — я бы назвал ее оскалом. Но не мешал противнику вводить себя в состояние боевого безумия. Дождался — сразу четверо корейцев бросились в атаку.

Были они опытными абордажниками и умели работать вместе. Не пытались скопом навалиться на Быка, а действователи слаженно, как один организм. Правда, помогло им это слабо. Один рубанул копьем-клевцом по ногам богатыря, двое синхронно укололи богатыря в грудь короткими абордажными копьями, целясь в разные точки, а четвертый широким взмахом дао попытался ударить его в лицо.

Я бы, столкнувшись с такой атакой, поспешил разорвать дистанцию — все удары заблокировать все равно не удастся, а даже один пропущенный может стать смертельным. Но Лю Юй мне наглядно продемонстрировал, в чем разница между Стратегом и Воином, специализирующимся на ближнем бое.

Взмах четвертого бойца он встретил жестким блоком, да еще с такой силой поставленным, что моряк не удержался на ногах и повалился на спину. Выпад в ноги Бык, можно сказать, проигнорировал — небрежно перешагнул через древко гэ и тут же опустил ступню на него, заставляя врага выпустить оружие. Два нанесенных с разных позиций укола в грудь он и вовсе остановил рукой. Поймал одно копье сразу под наконечником и резко дернул его вверх и вправо, блокируя им же второй удар. После чего сильно толкнул корейцев назад и, не давая опомниться, широким взмахом укоротил обоих на голову. После чего, используя энергию поворота, пронзил сразу двух воинов, которые так и стояли, не решаясь напасть. И лишь потом добил парочку из «смелой» четверки.