Сэм запрокинул голову, глазами пробужденного глядя на сияющий над головой купол. Он напоминал залитую северным сиянием сферу. Убийственно красиво. Попытка прикоснуться к контурам закончилась ничем — ни единой искры, ни движения. Он пробовал снова и снова, но всякий раз спотыкался о собственное бессилие, дышать становилось все труднее.

— Прекрати, — бесцветный голос Клотильды совсем рядом. — Силы тебе еще потребуются.

Она взяла его за руку и заглянула в глаза.

— Прости меня. Нужно было отменить праздник.

— Ты не виновата. В отличие от Зиновьева, в наших сутках всего двадцать четыре часа. И выбор мы можем сделать только однажды.

Краснова спрашивала о том, страшно ли ему умирать, но гораздо страшнее смотреть, как умирают другие. Сэм давно смирился с неизбежностью смерти, равно как и с тем, что даже в самой кошмарной ситуации бороться нужно до последнего, но он так же прекрасно знал, что есть случаи, когда ничего нельзя поделать. И это — один из них.

— Спасибо, — еле слышно прошептала Клотильда.

Сэм обнял ее и привлек к себе. Подумал об Ульяне — вспоминая ее глаза и улыбку. Об Агнессе и ее детях. О том, что смерть пришла за ним тогда, когда он больше всего хотел жить.

Словно в подтверждение его мыслей погас свет.

Разноцветные искры перед глазами складывались в калейдоскопные узоры. Голова кружилась, в ушах звенело, горло словно наждаком полировали, отчаянно хотелось пить. Ульяна дернулась, подскочила, ударилась головой о навесную полку над койкой. Часть ее отказывалась поверить в то, что произошло, другая вопила во все горло. Слегка качало, но отнюдь не из-за той дряни, что вколол Стас. Она на яхте?!

Ульяна глубоко вдохнула — нельзя поддаваться страху. Запястья, закованные в наручники, саднило, кольца на пальце не было. Холод оков — смертельный холод металла, который Клотильда учила обходить. И у нее получалось! Если постараться, то…

— Не стоит.

Негромкий звук закрывшейся двери, шаги на лестнице. Миг — и она встретилась взглядом с Зиновьевым. Он смотрел на нее и улыбался: холодно, безразлично. Его ледяная непроницаемая уверенность пугала до дрожи в коленях. Тот Стас, которого она знала, ушел навсегда. Сейчас перед ней стоял другой человек, чужой и опасный.

Какой же дурой она была, что ничего не сказала Сэму!

— По тебе часы сверять можно, — Стас насмешливо постучал пальцами по циферблату часов Раймонд Вайль. Она помнила эти часы, они вместе их покупали, когда ездили на выходные в Москву. Он надевал их по особым случаям.

— Что ты сделал с Агнессой? — голос слегка дрогнул.

— То же, что и с тобой. Девица — лекарь, поэтому пришлось всадить ей лошадиную дозу, как следует связать и запихнуть в гардероб. Одни проблемы от твоих подружек.

В полумраке каюты его глаза казались почти черными, она буквально чувствовала его ненависть. На ней было платье — то самое, что она покупала для праздника, рядом валялись туфли. Он не просто напал на нее, он ее переодел и притащил сюда.

— Ты сошел с ума, — прошептала Ульяна.

— Может быть, — он криво усмехнулся, шагнул к ней и встряхнул так, что голова мотнулась назад. — Из-за тебя, Солнц! Все из-за тебя. И для тебя.

— Ты не понимаешь, что говоришь, Стас, ты…

Пощечина обожгла, на мгновение потемнело в глазах.

— Чего тебе не хватало, скажи на милость? У тебя было все самое лучшее, — нежное прикосновение пальцев к пылающей щеке заставило вздрогнуть. — Он никогда не сможет дать тебе того, что смогу я. Время — единственное, что имеет значение. И я могу им управлять. Я могу отменить любое событие, перекроить его под себя… или под тебя. Все, что ты захочешь. Весь мир у ног. Разве этого мало?

— Стас, пожалуйста… — прошептала она, но договорить он ей не позволил: запечатал губы жестким, болезненным поцелуем. Ульяна забилась, пытаясь вырваться, укусила его за губу, а когда он отпрянул, резко рванулась вперед. Треск рвущейся ткани, звякнули цепи оков на запястьях и щиколотках, а в следующий миг Стас с силой толкнул ее назад.

— Тебе не сбежать от меня. Странно, что ты до сих пор этого не поняла.

Он медленно слизнул кровь с прокушенной губы, насмешливо взглянул на нее. Понимал, что пугает до полусмерти и, похоже, ему это нравилось.

— Неужели не видишь, что я на тебе помешался? Мог бы жить припеваючи, но бегаю и уговариваю тебя, раз за разом, снова и снова!

В потемневших, как асфальт после дождя, глазах, сейчас не было ничего человеческого. Ульяна отпрянула, ударилась спиной о стену. Дыхание сбилось, она судорожно хватала губами воздух.

— Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Он вздернул ее и направил к лесенке, ведущей наверх. Из-за цепей она с трудом переставляла ноги. Ульяну шатало, но она знала, что справится. Должна справиться. Она откроет портал, и…

— Ну создашь ты портал, — хмыкнул Стас, — и даже, предположим, сбежишь. Я просто верну нас на пару минут назад, и мы все начнем с начала. Ты этого хочешь?

— Я хочу дать тебе в морду, — Ульяна дернула локтями, стряхивая его руки. — Почему ты не оставишь меня в покое?!

— Не торопись, Солнц. Скоро все узнаешь.

Ей не оставалось ничего другого, кроме как ступить на лестницу, ведущую на палубу. Свежий морской воздух ударил в лицо, растрепал волосы, холод иглами впивался в обнаженные плечи. Яхта отошла от берега достаточно далеко, но огни побережья по-прежнему были видны.

Стас подтолкнул к поручням, шагнул следом, прижимаясь. Положил руки поверх ее, сжал.

— Смотри прямо, — по голосу было понятно, что он улыбается. От его близости мурашки шли по коже, а к горлу подступал ком. Вспомнилось, как она познакомилась с ним, на той конференции. Прав был Дариан насчет первого впечатления. — Отель, где твой обожаемый Сэм и его друзья рассчитывали устроить ловушку для тех, кто осмелился им перечить. Вот только допустили один досадный прокол. Не подумали, что им могу помогать я.

Ульяна смотрела на темную воду, и только услышав имя Сэма, заставила себя поднять взгляд. Взгляд пробужденной. Перед глазами заискрились нити Сети, контуры вели себя странно. Они выгнулись, впитывая энергию замкнутого под куполом отеля, как черная дыра. Энергию мира и жизни всех, кто там находился. Светящееся облако тускнело на глазах.

— Красиво, правда? Пришлось потрудиться, чтобы их опередить.

Побережье переливалось огнями, но она видела только выжженную, изломанную бездну, поглощающую свет. Сердце превратилось в сгусток боли и плавилось в груди. Когда все закончится, в отеле не останется никого и ничего. Живого.

— Думаешь, они оставят тебя в живых? — прошептала Ульяна. — Зная, что ты смертельное оружие.