которое своим теплом может пробраться под кожу, то улыбка Севера напоминала свет голубой звезды, как раз такой, как Соло, — редкой, опасной, экзотической, но при определённых обстоятельствах обладающей живительной силой для тысяч гуманоидов. При всей поразительной внешней схожести отца и сына, чем больше я с ними общалась, тем больше видела разницы в мимике, жестах, движениях.

— Мы всю жизнь боимся за детей. Вначале кажется, что мы боимся только потому, что ребёнок ещё не умеет как следует ходить или говорить, потом переживаем за то, как сын или дочь впишется в коллектив… Но правда в том, что нет такого периода, когда родители не испытывают страх за детей. Сколько бы ребёнку ни было лет… — Север глубоко вздохнул. — Просто в определённый момент хороший родитель должен затолкать этот страх глубоко на антресоль и сказать себе: «Я его вырастил и научил всему, чему мог, дальше он должен разобраться и построить жизнь сам». Вы же, Орианн, уже мать, вы понимаете, о чём я говорю.

Я вспомнила, как из-за желания поймать самого жирного жука Ланс упал на камни в горах Цварга, а Лотт угнал шлюпку из партии техники быстро реагирования и при этом сам перепугался, и не смогла сдержать усмешки.

— У вас богатый жизненный опыт, Орианн, особенно в том, что касается отношений, а у Себастьяна его нет вовсе, — медленно проговорил Север. — Я очень надеюсь на вашу мудрость.

Я кивнула, давая понять, что услышала.

— Я буду приходить каждый день на пару часов с утра, как начинаются занятия у близнецов, и в обеденный перерыв. Возможно, удастся взять какую-то работу сюда, тогда смогу провести весь рабочий день. Как только Себастьяну станет лучше, то я попробую подстроить график под его расписание.

— Спасибо, — серьёзно сказал Север.

Я ушла лишь тогда, когда стемнело, а на коммуникатор пришло сообщение от Вивьен «дети уже уснули». Касс-старший помог мне перебраться на остров с помощью личного плота-катамарана.

Глава 24. Многолинейная пневмотрасса

Орианн Ор’тэйл

Следующие два дня я приходила к дому Кассов-старших, садилась на ступеньки и работала. На Юнисии началась весна, и погода менялась постоянно: то припекало тёплое Соло, то его закрывали густые облака и налетал пронизывающий до костей ветер. Конечно, цваргини не болеют насморком или кашлем, но так как я старалась беречься, то поверх удобного шифонового платья надевала ещё и кожаную куртку.

У меня получилось перенести все чертежи в планшет, а потому я приходила с утра и до окончания уроков у близнецов проводила время на крыльце. Судя по тому, что из открытого окна до меня пару раз доносился голос Себастьяна, ему постепенно становилось легче. Это успокаивало. Я старалась не думать о том, что придётся сообщить о беременности. Не рассказать нельзя — всё равно рано или поздно вскроется, а когда скажу, последует новый виток давления а-ля «выходи за меня замуж, ребенку непременно нужен отец». К этому надо морально подготовиться.

Я крутила схему многолинейной пневмотрассы и думала о том, что двенадцать мощных компрессоров, бесперебойно работающих от аккумуляторов в изолирующих чехлах, — это действительно дорогое удовольствие для Юнисии. Проложить длинную трубу диаметром метр и промазать швы силиконом — как оказалось, самая экономичная и лёгкая часть системы. Благодаря тому, что в мех-левах физически несложно перемещаться в местной воде, стройка занимает немного времени и с ней отлично справляются кадеты Академии. Индивидуально отлитые пластиковые патроны для перемещения посылок стоят чуть дороже однотипных пентапластмассовых колец, из которых состоят трубы, но закупаются один раз. А вот компрессоры… Они и сами-то по себе недешёвые, но в условиях этой планеты просто роскошь какая-то! Ректор не может позволить себе такое расточительство. Так как же оптимизировать логистику?

Когда я училась в колледже, нам объясняли, что любая пневмопочта работает за счёт автоматики, изменяющей давление на концах труб. Воздух можно нагревать, охлаждать, отсасывать, создавая вакуум, но всё это техника, запитанная на электричество. Внезапная и пока ещё нечёткая идея забрезжила в голове. Я посмотрела на коммуникатор и быстро набрала сообщение ректору:

«А многолинейная система нужна исключительно для доставки еды?»

«На данный момент — да. Мы собираем урожай и пересылаем его в Академию. Иногда случается так, что надо переслать семена, луковицы, инвентарь и прочую ерунду с одного второстепенного острова на другой, иногда на частные участки земли, так что многолинейная система нужна, Орианн, и компрессоры к трассам тоже».

Я кивнула в пустоту. Грегори Грешх-ан прав, но лишь частично. Нужны не компрессоры, а нечто, под действием чего капсулы будут двигаться.

«А ограничить вес посылок двадцатью килограммами можно?»

«Ты уже просила ограничить вес пятьюдесятью, но если тебе принципиально, то да, можно. Отдам указания складывать капсулы поменьше и чаще запускать».

Мне не столько принципиально, сколько жалко гуманоидов, которые будут выполнять функцию маршрутизатора… Всё-таки перетаскивать двадцать килограммов проще, чем полцентнера.

«Как долго транспортируемые продукты могут идти до точки назначения?» — написала я следующий важный вопрос.

Грегори долго не отвечал, видимо раздумывая.

«Вообще-то, я считал, что концепция пневмопочты заключается в том, что посылка достигает адресата почти мгновенно. Но если тебе нужно время — два-три дня, когда дело касается зёрен, овощей и фруктов».

Я усмехнулась. Пневмотрасса для гуманоидов имела самым важным пунктом скорость перемещения, но в случае с продуктами на первое место по важности встает пропускная способность, а это совсем другое.

Чувствуя, как пальцы покалывает от возбуждения, я быстро набрала ещё один вопрос:

«А как часто метеостанция может давать прогнозы в изменении высоты островов?»

В этот раз ответ не заставил себя ждать.

«Каждый день».

Отлично!

Я вскочила, кусая губы и чувствуя возбуждение на грани лихорадки. Этот проект с пневмотрассами на Юнисии был бесконечно важен не только потому, что я здесь жила и сама в будущем могла пользоваться транспортной системой, а потому, что это было первое и единственное дело, которым я занялась после развода. Архитектура логистической инфраструктуры на Юнисии гарантировала стабильный оклад, а следовательно, финансовую независимость, которая давно стала синонимом свободы. С тем, что я снова забеременела, вопрос строительства многолинейной трассы становился первостепенным.

Я положила планшет на ступени, понимая, что ещё вернусь, и устремилась к плоту-катамарану, который подарила семья Кассов, чтобы я могла в любой момент и в любом составе приплывать к ним в гости. Я быстро отшвартовалась и, сев в удобное кресло, направилась к самому первому острову,