– Ты в своей стихии, голубушка… Ну прямо чистая Флора… – мягко проговорила она, встречая подругу. – А цветов-то зачем нарвала? Мы и так любуемся ими.

– Я совсем немного. Конечно, это не бархатцы, это эхинацея, но… мне захотелось украсить ими алтарь твоей бабушки. – При последних словах она от смущения порозовела почти тем же оттенком розового, что и скромный букетик в ее руках.

Солнце уже садилось, когда через час с лишним Луз увидела на горизонте очертания большого города. Сан-Антонио. Она выглянула в окно, чтобы убедиться, что зрение ее не подводит. Проехав почти весь Техас, наконец-то она поняла, почему столько разговоров о знаменитой синеве техасского неба. Поэты, писатели, художники, просто рассказчики – все пытаются подобрать нужные слова и краски для того, чтобы описать необыкновенную синь здешнего неба, но мало у кого это получается. А уж закат солнца в Техасе – зрелище из разряда почти феерических. Поразительное обилие красных и оранжевых вспышек на фоне небесной лазури. Луз потрясенно смотрела на открывшуюся им панораму. Как тут не поверишь, что подобная красота может быть создана только Творцом? Ибо только Всевышнему, и Ему одному, подвластна такая божественная палитра красок…

А на душе у Луз стало тревожно. На таком душевном подъеме они подъезжали к этому городу! Со столькими приключениями и событиями! Но что ее ждет в Сан-Антонио, куда она так стремилась, в городе, который стал первым прибежищем на американской земле для ее предков? Ведь она представляет уже четвертое поколение семейства Авила, когда-то переселившегося в эти места. Незримые нити связывают ее и с Сан-Антонио, и с маленькой мексиканской деревней рядом с городком Мичоакан, затерянным высоко в горах. И все же чем ближе они подъезжали к Сан-Антонио, чем выше вздымались в небо пики его небоскребов, тем сильнее проступало в ней чувство, что едет она сюда всего лишь как самый заурядный турист, впервые посещающий эти места. Вот уже целую неделю она в пути, но никаких новых знаний не прибавилось в ее багаже о том, что представляет собой ее семья, обосновавшаяся здесь много-много лет тому назад.

На ночлег они остановились в скромном отеле на окраине города. Правда, выбор, хоть и небольшой, у них был, но, поскольку денег оставалось немного, подруги предпочли самый дешевый из вариантов, заказав на двоих одноместный номер. Когда они переступили порог комнаты, у Луз возникло ощущение, будто они с головой окунулись в далекие семидесятые годы прошлого века. Разноцветные покрывала из полиэстера на кроватях, такие же занавеси на окнах. И остальной интерьер в том же духе. В комнате было чисто, но душно.

– Да, декоратора они явно пристрелили в свое время, – ехидно заметила Маргарет, оглядывая их временное пристанище. – А напрасно! Хотя чего уж нам жаловаться…

Все предметы обстановки были до невозможности миниатюрными, почти кукольных размеров: малюсенький холодильник белого цвета, малюсенькая кофеварочная машина, такой же крошечный комод с зеркалом, который еще служил и подставкой для маленького телевизора. В ванной комнате – крохотные бутылочки с шампунем и кондиционером для волос.

Впрочем, после аскетического палаточного ночлега этот более чем скромный номерок показался Луз самым настоящим люксом в отеле «пять звезд». Еще никогда она не испытывала такого наслаждения от самого обыкновенного душа! Она почти урчала от удовольствия, намыливая волосы шампунем и подставляя плечи и спину под горячие струи воды. Ну просто невероятное счастье! Вытершись полотенцем, она взяла с полочки крохотный пузырек с жидким молочком для тела и, отлив в ладонь точнехонько половину – надо же оставить и на долю Маргарет, – в блаженстве растерла по коже ароматное косметическое средство; запах его был нежный, цветочный, и Луз почувствовала себя так, будто она кубарем прокатилась по росистой поляне.

Зеркало в ванной комнате запотело. Она выдернула из коробки салфетку и стала протирать зеркальную гладь, невольно разглядывая свое отражение. Но вот рука ее замедлила движения, и Луз вгляделась попристальней в свою «двойняшку» из зеркала. Какие разительные произошли перемены в ее наружности!

Да, крутые бедра и полные груди – это все при ней и осталось, но зато талия! Раньше у нее не было такой четко обозначенной талии. И ее фигура в целом стала более стройной. То, что джинсы на ней болтаются, это она успела заметить. То есть заметить заметила, но не придала тому особенного значения. Несколько лет встречаясь с Салли, Луз, несмотря на его одобрительные комментарии как мужчины, по-прежнему испытывала комплекс по поводу своих полных бедер. Иногда, сидя у него на коленях, она хитроумным способом смещала часть попы на подлокотник кресла, чтобы Салли – упаси бог – не ощутил, что она слишком тяжелая или толстая. И всегда сердилась, когда он не без удовольствия нащупывал мягкие складочки на ее теле или гладил рукой ее несколько обозначившийся живот. Теперь от складок нет и следа, и живот куда-то пропал, втянулся.

Она очень похудела за последнее время. А как она питалась все эти дни? Так, от случая к случаю. Луз приблизилась к зеркалу и всмотрелась – да, физиономия невообразимо осунулась. Одни глаза с затаенным огнем заполнили собой все лицо. Из зеркала на Луз смотрела не хорошо знакомая ей девушка, а какая-то новая – зрелая, самостоятельная женщина. Такой она раньше никогда не была. Оставалось лишь удивляться, как зримо те внутренние перемены, что произошли с ней за последнее время, проступили и в ее внешнем облике.

Интересно, а какая она, эта тетя Мария, внезапно подумалось ей. Похожа она на бабушку? Вдруг у нее такой же нос, такой же овал лица и смеется она так же заразительно, как смеялась бабушка? А что, если Мария похожа на ее покойную мать? Какие такие истории расскажет ее тетя о Марипосе и о бабушке?

Луз выскочила из ванной, торопливо натягивая на влажное тело футболку. Надо еще раз попробовать поискать ее телефон. И поскорее.

Маргарет сидела за письменным столом, уткнувшись в свой комп. Пара дней без Интернета показались ей вечностью, и теперь она с энтузиазмом наверстывала упущенное: шерстила сайты, отыскивая новые материалы по заповедным местам, где зимуют бабочки. Она сидела на стуле, поджав одну ногу под себя, время от времени погружая руку в пакетик с картофелем фри. Картофель пах так соблазнительно, что рот у Луз мгновенно наполнился слюной. Серена свернулась клубком на кровати, положив морду на лапы. Но как только Луз взяла со стола свой пакет с едой, собачонка мгновенно ожила и начала клянчить угощение. Луз отломила ей кусочек гамбургера, а за остальное принялась сама и одновременно стала в очередной раз просматривать бабушкин блокнот с адресами.

Она внимательнейшим образом проштудировала все записи, осторожно переворачивая старенькие страницы, одну за другой. Благо почерк был каллиграфический. Сразу же чувствовалась старая школа. Наверняка бабушку обучали монахини. Каждая буква была обязательно оформлена еще и всякими завитушками. Луз водила пальцем по каждой записи, боясь что-нибудь пропустить. Бабушка была такой аккуратисткой, причем во всем. Некоторые записи были вычеркнуты, и рядом с ними появились новые. Вот и напротив старого адреса тети сделаны приписки: новый адрес, куда тетя Мария, судя по всему, переехала не так давно. Затаив дыхание, Луз сняла трубку и набрала самый последний телефонный номер, который значился возле фамилии Авила, – Мария Авила. Если ей не изменяет память, это тот самый номер, который она уже набирала. Она услышала два звонка, а потом тот же механический голос объявил ей, что телефон отключен.