— А ты кто такой, чтобы я перед тобой отчитывалась или открывалась?! Ты кем себя возомнил?! Совсем ошалел?! — с недоумением выпалила я. — Тебя не касается моя жизнь! Ты сам приехал ко мне домой, я тебя не просила меня спасать! Ты сам за меня решил! Сам поселил у себя! Сам готовил и ухаживал! Я тебя не просила! Так что не смей меня попрекать этим! Тебя никто не заставлял! Не смей совать нос в мою жизнь! Мы случайные попутчики, а не друзья! Ты сам говорил, что между нами только тренировки! Прекрати вести себя, словно тебе есть дело до меня! Хватит! — заорала ему в лицо и слёзы брызнули из глаз.

Диего стиснул челюсти так, что желваки заходили и прищурился.

— Да, я говорил и по всей видимости был прав…

— Тогда, мать твою, на хрена ты приперся сюда, словно застукал свою жену за чем-то предосудительным?! — перебила его, глотая бегущие слёзы, но не спуская с него своего разгневанного взгляда. — Я тебе никто! Решил, что раз я занимаюсь у тебя боксом, то ты можешь всю мою жизнь под себя перестроить?! Кто тебе дал право унижать меня?! Ты слишком в себя поверил! Я тебя знать не знаю и не хочу больше ни видеть, ни слышать!

— Знаешь, как только ты появилась в моей жизни вопрос «на хрена» меня буквально преследовал. Ещё вчера я бы смог тебе ответить, потому что пришёл к определенному заключению, но сегодня отвечу — больше не имеет значения зачем я это сделал. Я рад, что увидел твоё истинное лицо, которое ты прятала за маской взбесившейся сучки. В моей жизни уже однажды была хитро сделанная стерва, которая покрутила мной и предала меня, но тебе такого шанса не дам, — холодным тоном ответил он и отпустил меня.

Меня обдало непонятной волной и по телу пробежали мурашки. Его взгляд стал неприязненным, осуждающим и чужим.

— Какой ещё на хрен шанс?! Ты о чём вообще толкуешь?! Истинное лицо?! Ах ну конечно! Ты считаешь, что я шлюха, да?! — нервно усмехнувшись и яростно стерев слёзы с лица, спросила у него, продолжая сидеть на его коленях.

Зачем я вообще продолжаю диалог с этим мудаком, пытающимся унизить меня?! Кто он вообще такой, чтобы читать мне проповеди или высказывать своё никому ненужное мнение?!

— А разве нет?! Да, мне твой Бенджи сказал, что ты не продаешься, но за хорошую сумму и тебя возможно купить. А кто продаётся, Сиенна?! Ответ очевиден, — выплюнул мне в лицо это дерьмо, и я отшатнулась, сама не понимая почему его слова причинили мне адскую боль в груди.

Диего тяжело дышал и отвёл взгляд в сторону.

— Я не товар, чтобы продаваться, — с ненавистью прохрипела я.

Он усмехнулся и вновь посмотрел на меня.

— Я смог тебя купить. Значит и любой другой сможет. К чему тогда твои вечные крики, что ты честная, с правильными принципами, почти нетронутая, ненавидишь похотливые мужские взгляды?! На хрена было врать?! Ты торгуешь своим телом перед этими ублюдками, которые пожирают тебя глазами и мечтают трахнуть! Ты цену себе набивала?! Думала запрыгнешь на меня, и я упаду на колени перед тобой?! Думала, что я твой золотой билет в лучшее будущее?! — угрожающе рычал он, прищурившись.

Мне бы рассмеяться от его великого самомнения, но на душе появилась дыра от подобных умозаключений или, правильнее было бы сказать, обвинений.

— Ты ошалел?! Мудак! Пошёл вон! — завопила я, слезая с его коленей.

— С удовольствием уйду. Знал же, что нельзя спать с теми, кто запрыгивает на тебя, — усмехнулся он, качая головой и поднимаясь с дивана.

— Заткнись! То я лесбиянка, то шлюха! Но мне плевать, что ты думаешь! Проваливай из моей жизни навсегда! — вопила я, указывая ему рукой на выход.

Меня трясло от переполняемой ярости. Не знаю почему именно его слова так ранили меня. Наверное, потому что я уже достаточно хапнула из-за него и была с ним ближе, чем с кем бы то ни было. Знала, что пожалею о том сексе и уже неоднократно посыпала голову пеплом, но ничего уже не изменить. Нужно просто пережить это, принять полученный опыт и двигаться дальше.

— Бабки у Бенджи, Сиенна. В зал больше не приходи, я освобождаю тебя от этой повинности и Глену передам, что ты безопасна для общества. Живи своей жизнью, Сиенна. Очень надеюсь, что мы никогда больше не увидимся, — бросил он и подошёл к двери. Потянувшись к её ручке, он оглянулся и добавил: — Береги себя. Прекращай уже искать проблемы на свою упругую задницу.

С этими слова он открыл дверь и скрылся из виду. А я обессилено опустилась на пол и слёзы вновь заструились по щекам.

Как же это всё несправедливо. Ведь я привыкла, что мужчины правят этим миром тряся направо и налево своими членами. Привыкла драться, чтобы выгрызть себе кусок хлеба. Привыкла отстаивать своё мнение и не идти за толпой. Привыкла слышать в спину нелестные комментарии или предложения. Я ко многому привыкла, только никак не могла свыкнуться с тем, что люди так скоропалительно выносят вердикт и делают заключения, обвиняя тебя в том, чего ты никогда не делала.

Какая ирония.

Я никогда не проявляла инициативу по отношению к парню, я их остерегалась и ненавидела. Никогда не пыталась переубедить людей, пуская сразу в ход кулаки и свой острый язык с коленкой. Никогда не была беременной. Никогда не спала ни с кем в одной постели. Никогда не танцевала приватных танцев. И всё это я нарушила или впервые сделала с Диего, который в итоге оказался таким же, как и все. Думающим настолько узко и шаблонно, что даже становится не по себе.

Как такое возможно, что человек, который сам вышел из низов и знает всю подноготную жизни без блеска и лоска, думает, что все остальные в трущобах исключительно падшие или конченные люди?! Он же не стал наркоманом или наркобароном! Зато всех остальных точно в этом обвинит. Как?! Просто как?!

Не знаю почему именно его обвинения стали такими сокрушительными для меня, вызвав нервную дрожь и желание больше никогда не высовываться из собственной дыры под названием дом. Я никогда не воспринимала близко к сердцу обвинения в свой адрес. Скорее они пробуждали во мне желание надрать задницу и спустить пар, а затем продолжать свой путь к лучшей жизни. Но здесь что-то другое. В груди так горячо и холодно одновременно. Сердце просится наружу, а перед глазами пелена. Нет сил на злость, зато присутствует желание выть.

Возможно, я всё-таки за те три дня жизни в совершенно непривычных условиях, успела проникнуться к хорошему и теперь мне было невыносимо больно услышать это именно от человека, который и создал для меня те условия. Вроде дал мне возможность подышать свежем воздухом, а теперь решил на хрен задушить. Я же говорила, что они сначала подсластят пилюлю, а потом втыкают нож. Им нравится чувствовать себя правыми, сильными, величавыми. Диего сначала сам шёл навстречу, а потом отталкивал. Сам во что-то поверил, а обвинял меня. Сам потом настоял на продолжении тренировок, а теперь их отменил. Ну, при таком раскладе я бы сама никогда не вернулась.

Мужчины…

Никому нельзя верить. Особенно тем, кто так настырно пытался продать мне идею лучшей жизни под его неусыпным контролем. Тот небольшой росточек, что начал пробиваться сквозь потрескавшуюся землю мгновенно завял. Знала же, что нельзя позволять привыкать к хорошему.