— Не смотри на Императора в поисках совершенства. Мой отец прекрасен и могуч, Он мудр, но Он человек. Безупречных людей нет. Эта ложная вера придавала нам уверенность там, где ее не могло быть.

— Тогда, возможно, Ему следовало отвратить нас от этой веры, — предположил Ралдорон.

— Он пытался. — Сангвиний посмотрел на небо. Солнце маячило желтым пятном, а на его фоне, словно мошки у закрытого освещенного окна, мелькали сражающиеся корабли. На его лице появилась печальная понимающая улыбка. — Гордыня — вот ловушка для всех нас, и в этом можно быть уверенным, как ни в чем другом. В Галактике нет ничего определенного, мой сын. Только гордыня и только война.

— Эта война лучше, чем большинство других.

— И мы должны сражаться. Эти армии, скопившиеся в регионе, могли бы последовать за Жиллиманом, но его здесь нет. А станут ли они слушать Льва, Русса, или Хана, или даже Дорна? Я должен быть тут. Сейчас мое место здесь. Не стану говорить, что таково мое предназначение, поскольку отвергаю эту концепцию, но данная роль принадлежит мне по праву, и я не сомневаюсь в своем выборе.

Сангвиний помолчал, вспомнив, что подобные слова не так давно слышал от своего брата Лемана Русса. Где теперь Великий Волк? Быть может, уже мертв. С тех пор как он отправился навстречу Хорусу, ни о нем, ни о его легионе нет никаких известий. Неужели они все обречены на одну и ту же ошибку? Ведь он, как и Русс, верил, что битва против Хоруса станет для него последней.

Его крылья затрепетали. Это движение стало молчаливым приказом его Сангвинарной Гвардии снять украшения с оснований крыльев и в преддверии боя подать примарху его золотой шлем.

— Пока здесь находятся почти все титаны моих братьев, мы можем прижать его где-то еще. Орду Хана ранит его армии, обескровливает тысячами ударов кривых сабель. Хоруса здесь нет, но мы можем причинить ему вред. Мы заново овладеем Нирконом и всем этим миром и тем самым стабилизируем фронт. Чем больше времени потратит Хорус на сражения в этом скоплении, тем вероятнее наша окончательная победа. — Сангвиний поднял правую руку, ему подали Карминовый клинок, и Сангвиний сжал его рукоять. В левую руку он взял Копье Телесто. — Битва за «Наковальню» идет по плану. Азкаэллон и Амит завоюют для меня эту звездную крепость. А мы должны овладеть городом.

Он повернулся прочь от бокового люка и зашагал по проходу через пассажирский отсек. Сангвинарные Гвардейцы с его появлением встали и развернули искусственные крылья в знак готовности последовать за своим примархом.

— Открыть кормовую аппарель, — скомандовал Ралдорон.

Боковой люк захлопнулся. Пилоты накренили корабль, приспосабливаясь к изменившимся воздушным потокам; потом еще раз, когда задняя аппарель, по которой мог бы проехать танк, выдвинулась, сверкая блестящими поршнями. Сангвиний подошел к самому краю и взглянул на бушующее внизу сражение. Его крылья слегка расправились, помогая сохранить равновесие. Примарх ни разу не покачнулся, он был настоящим совершенством, воплощенным в человеческом облике.

— Пора нам заявить о себе. — С выдвинутой аппарели он окинул взглядом равнину, с нечеловеческой зоркостью выбирая самое подходящее для высадки место. Сангвиний почти так же, как Фулгрим, был уверен, что в войне присутствует элемент театральности. — Война — это искусство. Необходимо должным образом обставить свой выход, иначе он уже не будет искусством. — Схватка исключительной мощности среди прочих боев привлекла его внимание. — Туда!

Кончиком меча он указал на пару бьющихся друг с другом «Императоров», окруженных титанами разных типов, словно короли в сопровождении рыцарей или фигуры на регицидной доске. Серо-коричневая грязь покрывала их с ног до головы, так что цветов было не различить, к тому же все машины породила одна и та же наука, однако невозможно было ошибиться, кто на чьей стороне сражался. Мятежники расхаживали гордо и ровно. Движения титанов, лояльных Терре, отличались механической стабильностью и точностью, хотя и не были такими же плавными, как у врага.

— Тот вражеский титан принадлежит к классу «Император», названному в честь моего отца. Это позорит Его имя. А индивидуальное обозначение титана — «Ось мира», как будто планы Хоруса относительно человечества станут осью, вокруг которой должна вращаться Вселенная. Не бывать этому. Оба названия таят в себе оскорбление. Он падет от моей руки.

Голос Сангвиния звучал великолепно, даже несмотря на искажения вокс-передатчика шлема.

— Мой господин, это неразумно, — запротестовал Ралдорон. — Машина собьет тебя еще во время полета. Угроза слишком велика.

— Именно поэтому титан должен умереть. Так все узрят мощь Империума. Мои мятежные братья придают огромное значение предзнаменованиям. Я подам им знак, который невозможно не прочитать.

По приказу Сангвиния рядом с его «Грозовой птицей» выстроилось еще полдюжины кораблей. Городские орудия, стараясь сбить примарха, осыпали их снарядами, но ни один штурмовой транспорт не пострадал. В четком строю они совершили вираж и устремились вниз к своей цели. Башни со спины «Императора» исполосовали воздух лазерными лучами и снарядами, но пустотные щиты десантного транспорта выдержали обстрел, и с пронзительным воем двигателей корабли ринулись к земле, подобно ястребам, преследующим свою жертву.

— Снижайся вместе с остальными, приземляйтесь туда, где сможете принести больше пользы, — сказал Ралдорону Сангвиний. — Возможно, на бастионах. Решение оставляю за тобой, первый капитан.

— Вы не можете, мой господин! — воскликнул Ралдорон.

Двигатели завывали все громче и громче. Вокруг корабля взрывались снаряды. Пустотные щиты покрывались причудливыми разводами энергетических разрядов и издавали сладковатый запах, очень близкий к смраду гнили.

Сангвиний распростер крылья, поднял вверх меч и копье.

— Я могу, Ралдорон, и сделаю это без страха и колебаний. Ты забыл о величайшем даре моего отца. Благодаря дарованному Им предвидению я знаю, что сегодня я здесь не умру.

С этими словами он спиной вперед выпал из «Грозовой птицы», развернулся и раскрыл свои крылья.

Десятки воинов в золоченой броне выпрыгнули из сопровождающих кораблей в гущу сражения вслед за своим примархом.

Небо над выгнутыми спинами тысячи титанов раскололось. Божественное сияние затмило солнце. Тучи разорвались, и небеса пролили слезы света. Владыка ангелов спускался из своего чертога, неся справедливое возмездие изменникам. Сверкающий золотом, с раскрытыми крыльями и воздетыми вверх руками он летел над усеянной металлом равниной. Ревели и грохотали орудия. Гигантские машины тянули свои боевые песни. Повсюду царили гром и смерть, но ничто не могло его тронуть. Сияние могущества ореолом окружило его голову, и все участники боя попали под власть странной магии. То ли это был эффект скудного света Беты Гармона, то ли колдовство объединенных разумов измученных машин, но все это видели, а увидев, уже никогда не могли забыть.

Сангвиний рос. Преисполненный сверхъестественным могуществом, он разрастался до тех пор, пока его руки не охватили небеса и землю под ними, демонстрируя слабость смертных перед его совершенством. В те мгновения, пока длилось это видение, он казался истинным ангелом из древнейших легенд, не произошедшим из лаборатории генетиков, а выкованным в небесной кузнице суровыми и любящими богами с целью наставить заблудшее человечество на путь истинный.