– Потрясающая история, господин Трифонов. Вас бы нам в свою компанию. Горы перевернули бы. Всех сволочей бы истребили. А вы оказались по другую сторону баррикад. Обидно.

– Так и Миронов не на вашей стороне. Вы думаете, он с вами? Выполняет ваш заказ? Нет, он сам за себя, потому и стал исполнителем. А вы ведь не меньше других виноваты в смерти его сына. По вашим указаниям уголовное дело перевернули с ног на голову.

– Значит, вы хотите выставить меня заказчиком, а Миронова исполнителем. Как вам будет угодно, Александр Иваныч. Но вы же знаете, что только исполнитель может доказать факт заказа. Вам бы книги писать, не хуже мироновских получилось бы. Приятно было выслушать ваши откровения. Все логично. Очень похоже на правду, но только на слух, а не на зуб. А что есть на зуб? Так, чтобы пощупать можно, попробовать, фактик какой-нибудь полновесный. Где ваша тяжелая артиллерия, чем вы меня бомбить будете? Детективными историями потчевать? Спасибо, уже выслушал с большим интересом, а дальше что? Ждете моих чистосердечных признаний? Так их не будет. Я кристально чистая личность. Вам не то что арестовать меня, но и задержать не за что. Урок вы мне хороший преподали, но ведь мораль она не мать доказательств, а неодушевленная пустота.

– Так я и не пришел к вам с ордером на арест, а так, пообщаться. Может быть, последний раз видимся.

– Очень на это надеюсь.

Трифонов улыбнулся и вышел. Возвращаясь в машине в город, Забелин вдруг встрепенулся.

– Черт, чуть было не забыл!

Он достал из кармана маленький диктофончик и несколько кассет размером со спичечный коробок.

– Что это? – спросил Трифонов.

– Это вам просила передать Марина Грановская.

Трифонов нажал на кнопку «пуск», и из динамика послышался голос Верзина:

«…Думаю, пистолет должен находиться у тебя под рукой. У тебя на столике всегда стоит большое блюдо с фруктами, накрытое салфеткой. Гриша фрукты не ест. Положи пистолет под салфетку. Твое движение к блюду с фруктами не вызовет подозрений. А дальше все зависит от тебя. Как только станет ясно, что Грановский мертв, все поймут, что ты истинная хозяйка империи…»

Трифонов нажал кнопку «стоп».

* * *

– Безусловно, Верзин очень умен, хитер и оригинален. Все предусмотрел. Одного не учел – женщины коварнее. Плохое знание предмета приводит к краху.

– Что это было, Александр Иваныч? – спросил Забелин.

– Ценные инструкции режиссера «Тройного капкана» одной из исполнительниц не очень важной роли в спектакле.

– Но это же голос не Антона Грановского. У того противный, писклявый, а этот…

– А этот расставлял фигуры за пределами театральных подмостков. Он строил капканы наяву. В них попадали киты, а мы вытаскивали из своих капканов вовсе не тех – сначала Фишера, потом Колодяжного, а следом Миронова. Правда, он выскользнул из ловушки, оставив нам пышный хвост, но если говорить абстрактно, то имелось три тройных капкана и каждый возился со своим.

– Ничего не понял, но здорово! В любом случае, мы можем Верзина брать.

– Вероятно, если успеем вытащить из капкана. Но я не стал бы торопиться.

Складывалось впечатление, что вся планета озарилась светом. Удивительный солнечный день для ноября месяца. Может быть, для швейцарских Альп это нормально. Очень привлекательная стройная блондинка появилась на пороге отеля. Мальчишка в униформе тут же схватил ее чемодан и засеменил следом за гостьей. По-немецки она не говорила, по-французски тоже, а ее английский оставлял желать лучшего. Она протянула свой паспорт портье, и он тут же расплылся в улыбке. Ей повезло, он понимал по-русски.

– Что желает фройлен Анна?

– Хороший номер, тишины и покоя.

– Вам подойдет наш отель.

– Надеюсь. Ужин в номер, и сутки меня не беспокоить. И не забудьте прислать водку.

– Русскую?

– Лучше настоящую.

– Какую?

– Вашу. Я задержусь у вас на неделю. Буду вам очень признательна, если меня отвезут на экскурсию в Женеву, скажем, на одни день.

– Индивидуальный гид и шофер?

– Все в одном флаконе. Только не женщину.

– Хорошо. Хотите еще куда-нибудь съездить?

– Только в Женеву. А сейчас спать. У меня был долгий и трудный путь.

Номер ей понравился, она вышла на балкон и вздохнула с облегчением. Ее пленил воздух свободы.

* * *

В далекой Москве не менее эффектная и красивая девушка с улыбкой на лице стояла на балконе и вздыхала с облегчением. Солнечный день в такое время года редкость. Лужицы подернулись тонкой пленкой льда, но холода совсем не ощущалось.

– Одевайся, Соня, мы опаздываем в аэропорт, – послышался мужской голос из комнаты. – Твой самолет улетит без тебя.

Она вернулась в комнату и прыгнула ему на шею. Он покрутил ее в воздухе, подхватив на руки, поцеловал и положил на постель.

– Я не хочу уезжать одна, Игорь. Столько времени пришлось ждать, избегать друг друга, смотреть волчьими глазами, словно враги, и вот, когда все уже позади, снова прощаться.

– Я приеду к тебе ровно через сорок дней. К тому времени ты меня встретишь с шоколадным загаром, отдохнувшая от дурацких капризов, невыносимых книг и скучных картин. Ты будешь самой собой, веселой, озорной и безумно страстной, как в эту ночь. Вот тогда и я смогу вздохнуть полной грудью и забыть обо всем на свете. А сейчас нам пора. Наша жизнь только начинается. Не зря сегодня светит солнце. Это знак, хороший знак, предвестник нового начала.

Возле дома их ждал белый восьмиместный лимузин, оставшийся в наследство Соне. Она к нему привыкла и уже не желала ездить на других машинах. Счастливая пара села в автомобиль, и Соня сняла трубку с боковой панели. Водительское место было отгорожено тонированным стеклом.

– Едем в «Шереметьево-2», – коротко приказала девушка и бросила трубку.

Машина плавно тронулась с места. Суждено ли сбыться их радужным мечтам? Возможно. Они в этом не сомневались, но оставались еще люди с другим мнением. Рано пока расслабляться.

Если мы с помощью чудодейственных сил переместимся из шикарного салона, обитого кремовой кожей, сквозь тонированное стекло в кабину водителя, то встретимся с одним из старых героев, он нам знаком больше по делам, чем по внешности. К тому же он постарался ее изменить.

Как и полагается шоферу шикарного лимузина, на нем была надета униформа с фуражкой и белые перчатки. Темные очки соответствовали погоде, а накладные усы выглядели неестественно. На полковника милиции он не походил. К тому же сам спорол погоны с мундира и бросил их на подоконник своей квартиры под колючий кактус и с тех пор не возвращался в нее. Водитель лимузина представлял себе будущее воркующих голубков из салона совсем по-другому. Знали бы они или по крайней мере один из них, кто сидит за рулем их судьбы! Что он задумал!