— Она изумительна, — прошептала Сабрина, глядя вслед Шарлотте. — Наверное, трудно быть ее невесткой.

— Да, особенно когда мы куда-то идем и все джентльмены замирают и едва не падают в обморок при виде ее, — вздохнула Сюзанна. — Ужасно обидно! Меня Шарлотта никогда не опекала! Это несправедливо!

— Зато твой муж с тебя глаз не сводит! Не ревнуй к матери, не стоит! Она не наставляет тебя в искусстве обольщения лишь потому, что знает, как я расстроюсь, если поклонники начнут слетаться к тебе, как мухи на мед.

Сюзанна засмеялась и ущипнула его.

— Не имею представления, когда вернется Филип, — жалобно пробормотала Сабрина.

— Это произойдет сразу же, как только он обнаружит, где вы скрываетесь. — И Кэррингтоны с таинственными улыбками повернулись к двери.

На пороге стоял Филип. Он кивнул друзьям и весело объявил:

— Все это невероятная бессмыслица, ты сама знаешь, Сабрина. Если бы ты не сбежала из Монмут-Эбби с проворством беговой кошки, своими глазами убедилась бы, как я метался и рвал на себе волосы, не застав тебя у деда.

— Филип!

Сабрина вскочила, протягивая к нему руки, но вдруг, словно опомнившись, остановилась, такая тоненькая и несчастная, что у него едва сердце не разорвалось.

— Позволь мне сразу признаться: я подговорил Роэна и его дам. Они мои защитники, свидетели и основная сила в борьбе с тобой. Их задача — проникнуть в дом, немного смягчить тебя и подготовить к торжественному выходу главного героя. Ну как? Мудрая стратегия?

Сабрина в изумлении переводила взгляд с одной лукавой физиономии на другую.

— Многообещающее начало, — заключил Филип. — Так вот, они появились за несколько минут до меня. Замечательный план! Я боялся, что, увидев меня одного, ты снова сбежишь. А в присутствии моих друзей не решишься на это, в конце концов невежливо бросать гостей! Они прекрасные люди и ничем такого не заслужили.

Сабрина не тронулась с места, только руки неустанно теребили мягкие складки муслинового платья.

— Ты могла бы по крайней мере поздороваться, Сабрина.

— Добро пожаловать, милорд. Я здесь уже три дня, и ваши люди были очень добры ко мне. Я шла пешком от самой деревни, замерзла и очень устала, но они без всяких колебаний приняли меня, а повариха с тех пор всячески старается откормить. Я им очень благодарна. Все эти дни стояли морозы, солнца совсем не было, оставалось только гулять под мавританскими арками, бродить между ионическими колоннами и мечтать о средневековых башнях, которые, вероятно, встанут рядом с анфиладой покоев в итальянском стиле, на углу восточного крыла.

— Потуги на юмор?

— Наверное. Прости, что убежала, Филип, но я была в полной уверенности, что ты вот-вот меня придушишь.

— А ты уверена, что это желание у меня прошло?

— Я тебя не виню, Филип! На твоем месте я бы, наверное, жаждала того же. — Повернувшись к Роэну и Сюзанне, тихо наблюдавшим за перепалкой супругов, Сабрина пояснила: — Видите ли, я ударила его в пах, когда застала с любовницей…

— Верно, но я как раз решил объявить, что собираюсь стать таким же верным мужем, как Роэн. Буду проектировать средневековые башни, Роэн, сады и парки, и мы оба станем олицетворением супружеской преданности и примером для всех остальных джентльменов. Готов обещать также, что не потолстею на здешних соблазнительных блюдах.

— Но я ужасно оскорбила тебя, Филип! — взволнованно проговорила Сабрина. — О, Роэн, после моего удара Филип со стоном упал на колени. Мне казалось, что он умирает! Когда Филип вернулся домой, я думала, мне не жить, но он даже пальцем меня не тронул.

— Зато поступил как последний подлец, — вмешался Филип. — Оставил тебя и ушел. Я очень виноват, Сабрина. Но в мыслях у меня царил тогда полный хаос.

— Сейчас подадут чай, — объявил Коттер, пропуская двух лакеев с подносами, на которых громоздились горы еды.

— Мне казалось, что вы ушли с моей матерью, Коттер, — удивился Роэн.

— Ее милость в данный момент находится на попечении трех конюхов, двух лакеев, двух молоденьких горничных и мопса Ориона. Я взял на себя обязанность проследить, чтобы все шло по плану.

— По плану? — с подозрением переспросила Сабрина. От подносов поднимались соблазнительные запахи. Сюзанна жалобно вздохнула:

— Ах, Сабрина, вы такая худенькая и можете объедаться до отвала, но не дольше недели, иначе приобретете вредные привычки, и тогда вам конец. Станете самой толстой дамой во всей Англии! Кажется, это пирожок с черникой, Филип? О Боже, только понюхайте! Передайте мне его, пожалуйста.

— Сейчас, Сюзанна, — промычал Филип, уже успевший вонзить зубы в пирожок с крыжовником. Прикрыв глаза от удовольствия, он прожевал кусочек и с подозрением осведомился: — Ты больше не сбежишь от меня, Сабрина? Поклянись, что ты останешься со мной, и мы вместе придумаем, как жить дальше.

— Но ты не любишь меня. Что это, Коттер?

— Пирожное с терном. Повариха слишком увлеклась фруктовыми тортами на этой неделе.

Сюзанна, сидевшая с набитым ртом, внезапно замерла. Кажется, разговор супругов становился чересчур личным. Она вопросительно взглянула на мужа, но тот кивнул и прошептал:

— Делай вид, что ты кресло или стол. Филип сам скажет нам, когда придет время удалиться. Главное, Сабрина разговаривает с ним! Мы победили!

— Почему ты воображаешь, что я тебя не люблю! — вскричал Филип. — Считаешь себя недостойной любви?

— Но твоя свобода, Филип! Тебе нужны любовницы, а я этого не потерплю.

— В таком случае зачем ты приехала в Динвитти-Мэнор? Ведь я и сюда мог притащить любовницу, если бы захотел!

Сабрина отшатнулась, как от удара, но тут же гордо выпрямилась.

— Нет, если ты заведешь новую любовницу, я тебя убью!

Филип в полном восторге от столь откровенного проявления собственнического инстинкта, сообщил Кэррингтонам:

— Видите, я был прав. Она не отрицает, что обожает меня. Готова на все ради мужа. Интересно, она действительно пристрелит меня, если я посмею переспать с другой женщиной? Думаю, так оно и будет, я вижу, какой жаждой крови сверкают ее глаза. Она хочет меня только для себя одной. Так много женщин готовы пасть к моим ногам, но все их старания напрасны. Сабрина ни с кем не собирается меня делить. Что за алчная девица!

Сабрина швырнула в него засахаренной айвой. Сюзанна ахнула, не столько из страха, что цукат попадет в Филипа, сколько из желания съесть соблазнительный кусочек. Только здешняя повариха еще готовила такие старомодные лакомства. Филип, уже привыкший к постоянной бомбардировке, ловко перехватил снаряд и немедленно отдал его Сюзанне.

— Я пока воздержусь. Помнишь, Роэн, я пообещал не толстеть! Два пирожных в день и ни крошки больше. Итак, Сабрина, ты любишь меня? Готова признаться в этом перед двумя высокочтимыми свидетелями?