Сомнительным казалось уже то, что речь в статье шла об изоляторах временного содержания, по-старому – камерах предварительного заключения. Официально КПЗ управлялись административным департаментом, хотя и находились на территории уголовного розыска. В народе бытует мнение, что КПЗ – «рассадник незаконно осужденных». Таким образом, с организационной точки зрения уголовный розыск дистанцировался от КПЗ, желая избежать жалоб со стороны правозащитников. С другой стороны, в префектуре не было ни одного участка, где изоляторы временного содержания управлялись бы исключительно сотрудниками административного департамента. Многие охранники только формально числились по административному департаменту, а в прошлом служили в уголовном розыске; для других там было первое место службы, так сказать период ученичества. Позже их переводили в тюремную охрану. По вечерам они часто охраняли КПЗ, составляя подробные рапорты. Таким образом, хотя сотрудники уголовного розыска имели беспрепятственный допуск в изоляторы, всякий раз, как там возникали какие-то проблемы, вину возлагали на административный департамент, который официально отвечал за КПЗ. И пусть противозаконные действия, совершаемые в других подразделениях, уголовному розыску часто удавалось скрывать, у детективов имелась масса материалов, связанных с изоляторами временного содержания.

И тем не менее… Могли ли они так поступить?

В такое верилось с трудом; слушая Акаму, Миками понимал, что отвечать ему нужно очень осторожно.

– То есть вы считаете, что таким образом уголовный розыск напоминает нам о себе?

– Ничего себе «напоминает»! Они откровенно угрожают нам, шантажируют нас! Прекрасно зная, что творится в изоляторах временного содержания, они, наверное, решили ответить сильным ударом на слабый…

«Сильным ударом на слабый»?!

Статья никак не могла им повредить. Любой сотрудник, который в пятьдесят лет был еще сержантом, считался либо совершенно неспособным, либо от него не знали как избавиться. Естественно, таких сотрудников не подпускали к сколько-нибудь важной работе, к мало-мальски ответственной должности. На роль козла отпущения выбрали «чужака», позаботившись о том, чтобы вся тяжесть скандала легла на административный департамент.

Миками все больше казалось, что за всем стоит уголовный розыск.

– Миками, а может быть, все дело в вас?

Услышав вопрос, он оцепенел. «Дело? Какое дело?»

– Не совсем понимаю, о чем вы…

– Может быть, вы путались у них под ногами и случайно наступили кому-то на мозоль?

Миками едва не выпалил: «Не будьте идиотом!» – но вовремя прикусил язык. Если уж кто-то и путался под ногами у сотрудников уголовного розыска, то не он, а Футаватари.

– Не припомню за собой такого… нет.

– Ну, тогда, может быть, вы нарочно их разозлили?

– Что, простите?

– Последнее время вы посещаете различных сотрудников уголовного розыска, хотя я запретил вам этим заниматься…

Миками заскрипел зубами. «Вот, значит, как!» Акама не сообщил ему причину визита комиссара, однако по-прежнему готов был подозревать предательство.

– Мне скрывать нечего. Я собираю необходимую информацию, нужную мне по работе, и больше ничего.

– Ну ладно. Даю вам последнюю попытку – учтите, только ради вашей семьи. Пусть Исии занимается круглым столом; вы же узнайте, откуда появилась статья, и разберитесь с возможными последствиями. Начальнику участка Кобогате потребуется помощь. Пожалуйста, пошлите кого-то из ваших подчиненных на пресс-конференцию в участок Ф. А как только пресс-конференция закончится, мне нужен подробный рапорт – какие вопросы задавали, что отвечали. Надеюсь, мы с вами поняли друг друга!

Акама нажал отбой, не дав Миками ответить. Миками положил трубку и, стараясь не выдавать волнения, повернулся к Минако.

«…только ради вашей семьи».

Акама никогда не упустит своей выгоды! Теперь он решил натянуть удила.

Миками еще смотрел на телефон, когда он зазвонил снова. Он услышал взволнованный голос Сувы:

– Миками-сан, вы уже видели утренний выпуск «Тоё»?

– Да.

– Вот подонок Акикава! Я так и знал!

– Он не умеет вовремя остановиться.

– Во всем виноват я. Надо было установить за ним слежку.

Миками вспомнил, как вчера выговаривал Суве из-за Микумо; к счастью, новая проблема помогла замять неловкость.

– Нам звонят из «Таймс»… и из других газет тоже… все хотят знать, правду ли написали в «Тоё».

– Ясно. Скажите им, что все верно. И что сержанта уже арестовали.

– В самом деле? Он уже арестован?

– Да.

– Значит, все так и было, как написано в статье?

– Скорее всего, да.

Сува протяжно вздохнул. Наверное, он испытывал то же чувство, что и другие сотрудники полиции. Унижение. «Ради всего святого, прекратите поливать нас грязью»…

– Ну а что делают остальные – те, кто упустил сенсацию?

– Некоторые уже аккредитуются на пресс-конференцию.

– Одна запланирована в участке Ф. на девять утра. Как считаете, вы сможете туда поехать?

– Естественно. Но сначала я заеду на работу и посмотрю, что там творится.

Сува собрался закончить разговор, но Миками его остановил:

– Есть у вас какие-то предположения относительно источника Акикавы? – На самом деле его интересовало, что думает Сува. Считает ли он, что за всем стоит уголовный розыск? А может быть, Сува как-то связан с Акамой, и канал связи является двусторонним? Известно ли ему, с какими препятствиями сопряжен визит комиссара?

– Хм… – Сува помолчал и медленно ответил: – Вообще-то нет. Во всяком случае пока. Постараюсь что-нибудь выяснить.

– Это было бы великолепно, – сказал Миками, заканчивая разговор. Как же неприятно не доверять собственным подчиненным! Сува не в курсе проблемы. Надо было самому думать, стараться не обижать подчиненного, а не подозревать его в том, что он шпион Акамы… Раньше он не учитывал Суву в масштабе сложившейся ситуации – совсем как Акама раньше не учитывал его. Миками не делился ничем важным ни с Курамаэ, ни с Микумо.

Неожиданно он кое-что понял.

Он не собирался задерживаться в административном департаменте, поэтому и не стремился завязать там с кем-то прочные отношения. Он все время думал только о том, как через год-другой вернется в уголовный розыск. Собственное решение, принятое восемь месяцев назад, теперь показалось ему ужасно недальновидным.

Миками приехал на работу в половине восьмого. Сува уже был на месте; очевидно, он ненамного его опередил. Микумо тоже сидела за столом и разговаривала по телефону. Сбоку ее лицо казалось слегка припухшим. Она посмотрела на него и кивнула в знак приветствия. Миками заметил, что она почти не накрашена. Возможно, отсутствие косметики символизирует для нее новую жизнь.