играющими отблесками факелов, в многочисленных камнях с трудом узнавались сталактиты и сталагмиты привычного Подземья.

Ступала ли здесь хоть раз нога разумного существа? А чудовища? Если проводить аналогию с играми, то мы будто оказались в закрытой тестовой локации, забытой разработчиками. Но зловещие слова Сайриса о Глубинных уровнях вызывали неприятный холодок на спине и судорожный марш ледяных мурашек.

Я в очередной раз требовательно посмотрел на Селену, но некромантка снова отрицательно покачала головой.

— Нет, Син. Ничего, — произнесла она. Её чутьё жизни было очень полезным навыком для поиска живых существ.

— Тоже пусто, — не дожидаясь вопроса, сказал Терми. После снятия пустотной печати к нему вернулась важная способность ощущения источников сильных эмоций. По-хорошему, такой способностью обладали все пустотники, но у пилигрима она была развита лучше всего.

Помимо них, были и другие сенсоры с интересными навыками. Пользуясь тем, что сражений пока не намечалось, я начал постепенно изучать своих спутников лучше. Хороший лидер должен отлично знать пределы возможностей всех своих подчинённых. Сейчас же я в этом плане понимал лишь свою основную группу учеников Тана.

Первая Рысь обладала необычной способностью предчувствовать опасность. Она ощущала всё, что желает ей гибели. Хеор умел соединяться разумом с грибами и плесенью и получать информацию от них. Но с этим в пещерах Глубинных троп пока было всё плохо.

Ещё одним сенсором был Нирал. Этот маг-универсал вообще поражал широтой своих возможностей. Ему доступно и зачарование, и целый ряд других магических дисциплин, а его навык сонара был направлен на восприятие сильных магических эманаций. Поэтому если рядом с нами окажется источник сильной магии или магическое существо, он первым сможет их засечь.

Чуть послабее возможности Луары и Мерила. Спутница Фил ощущала призрачное присутствие и призрачные аномалии, а Мерил был хорошим следопытом с навыком «знания монстров» не хуже Сайриса. Только в отличие от инженера он был заточен под поиск чудовищ, и обладал множеством навыков и знаний по обнаружению чудовищ.

Попытки вникнуть в способности каждого отвлекали от мрачных мыслей, да и в целом были занятием полезным и нужным. Но от множества имён в глазах начинало рябить. Попробуй выучить имена и особые навыки сорока душ разом. Ну ладно, предположим, возможности факультета Смерти я уже знал, однако оставалось ещё свыше тридцати членов рейда.

Мой отряд вовсе не был сборищем статистов с одинаковым набором умений. У каждого к среднему в рейде, двухсотому уровню, успели сформироваться собственные уникальные пути к силе на пересечении разных классов и стихийных привязок.

Но первую странность в новой локации обнаружил вовсе не один из сенсоров, а инженер.

— Син, — позвал меня Сайрис. — Впереди какая-то странная хрень.

— Враг?

— Нет.. скорее.. Не знаю, что это. Похоже на стену, но какую-то очень странную. Не представляю, что это может быть.

— Стену? В смысле, созданную разумными?

— Ну.. я хрен тебе нормально это опишу. Скоро сам всё увидишь. Скорее всего, какие-то руины древних.

Инженер поднял руку и с открытой ладони друга в воздух взмыл крохотный латунный шарик механического разведчика.

— Всем приготовиться к бою, — приказал я. — Тушите свет.

В тишине сказанные слова прозвучали почти громким криком. Гулкое эхо разнеслось по пещере и унеслось дальше по тропам Подземья. Возможно, я сейчас слишком перестраховываюсь — ни один из сенсоров не обнаружил пока ничего опасного. Но лучше так, чем потом какой-нибудь враг нас застигнет врасплох.

Факелы погасли вместе с осветительной магией, и мы погрузились во мрак. Но он больше не был кромешным. Чуткие глаза тари улавливали слабое голубовато-бирюзовое сияние.

Опустив голову, я мысленно ощутил присутствие Ласки и слился с её разумом, чтобы взглянуть на мир глазами девушки. Тьма вокруг сразу рассеялась, и я увидел свечение среди камня. Скалы едва заметно блестели и переливались тысячей крохотных светящихся песчинок.

Вся пещера заиграла иными цветами, и я в очередной раз поразился тому, насколько пустотница права, называя Мельхиор раем. Её острое зрение превращало даже кромешный мрак вокруг, в нечто удивительное. Местность вокруг преображалась, становясь ещё более волшебной.

— Пошли на разведку? — мысленно предложила девушка.

Мы обратились чёрным облачком и устремились вперёд. К счастью, путь занял совсем не много. Спустя минут десять быстрого полёта мы вылетели из неудобного тоннеля в широкую пещеру с темнеющим где-то высоко потолком.

Здесь было сыро. Повсюду лужи, и гладкие от воды камни. Вместо сталагмитов здесь было множество массивных пологих скал, возвышавшихся над локацией. К одной из таких мы и направились.

Приняв нормальный облик, стали разглядывать пространство детальнее. В облачной форме зрение было своеобразным, и не позволяло как следует рассмотреть окрестности. С минуту мы изучали заметно посветлевшую локацию.

Здесь было мрачно, но кошачье зрение уже справлялось, открывая удивительный вид. Повсюду разбросаны во множестве камни и мелкие лужи — как и прежде, они выглядели так, как будто перемешаны в единую кашу. Но главное, среди них иногда попадались небольшие светящиеся бирюзой кристаллы, и заросли фосфоресцирующей плесени. Они и позволяли нам рассмотреть всё вокруг.

Однако очень скоро наши взгляды скрестились на странной аномалии. Вероятно, об этом и говорил Сайрис.

Локация упиралась в нечто вроде стены. Она была высокой и уходила куда-то далеко вверх, во тьму под сводами пещеры. Но главное… вся она состояла из странных узоров из камня. Большая их часть давно обвалилась, но общая суть абстракции всё равно улавливалась. Каменные треугольники, ромбы, круги с темнеющими отверстиями из которых лилась подсвеченная бирюзой жидкость.

Я активировал облачные владения и погрузился в струящуюся жидкость, надеясь хоть немного понять, что находится там, за стеной. Это мне легко удалось, но не принесло никакой пользы. Вода уходила в каменные трубы, которые бесконечно тянулись вглубь, порой изгибаясь в причудливых формах.

Кому и зачем понадобилось создавать подобное? Для защиты? Слабо верится, даже стены Доминиона не казались настолько масштабными. Но даже если так, зачем нужно было делать оборонительное сооружение настолько вычурным? Ни один элемент выстроенного стеной каменного узора не повторялся. Это ведь явно ручная работа. Кто-то специально озаботился тем, чтобы пустить внутри стены трубы, сделав светящуюся воду частью общей картины.

Ласка осторожно коснулась моей руки, передавая увиденную ею картину чернеющей расщелины в стене.

Издалека она походила на тонкую трещину, но при ближайшем рассмотрении стало понятно, что это проход. Узкий, позволявший пройти внутрь лишь по одному, но задуманный создателями специально — лаз полностью повторял сложный узор. Будто