— Анжела! — подала руку женщина.

Юрий Гаврилович со страхом едва коснулся кончиков пальцев вошедшей, боясь повредить драгоценные украшения на ее руке.

— Юрий Гаврилович, не буду отнимать у вас много времени!

Полезла в сумку, которую приволокла с собой, и вытащила армянский коньяк, сервелат, коробку дорогих конфет, здоровенный карбонат, головку сыра, пакет с персиками и виноградом.

— Это вам! — сказала поспешно.

— За что? Сейчас же уберите обратно! Иначе вызову вахту и вас выведут вместе с этим.

— Ну и что докажете? Что вы тоже псих? Да при ваших окладах давно стоило б сделать лечение платным. А потом и за результат брать! Вон мой Богдан совсем вылечился! Раньше квасил без просыпу, теперь вовсе завязал!

— Откуда знаете? — удивился Бронников.

— Ну как же? Пусть не всякую ночь, но через две на третью дома ночевал. После ужина прибегал, а в шесть утра смывался в больницу.

— Как же вахта не углядела?

— А он с другой стороны. Там дыра в заборе!

— Что ж вы ею не воспользовались?

— Днем нельзя. Увидят и заделают. Знают о ней немногие. Но суть не в дыре. Богдан мой совсем другим стал. Уже не бухает, как раньше, по-черному. Домой прискочит и только ест. Все подряд метет без промочки. Случается, пива бутылку выпьет, и все на том. Остальное время меня домогается. До утра тешимся. Оказывается, он еще какой мужик! Равных мало. А что было? Он все пропил. Даже мужское! Всякий день на рогах приползал, еще и обоссанный. Кто такого в постель пустит? Я уже собиралась уходить от него. Да свекровь подсказала отправить к вам, когда у Богдана глюки начались. Мы его считайте что из могилы выковырнули. Теперь вон открыто стоит спиртное в доме, Богдан даже не смотрит на него. И не тянет, сам говорил мне. Я уж и не знаю, как вас благодарить. Признался Богдан, что доктор Петухов привозил к нему из деревни бабку. Она Богдана лечила в доме у Ивана Борисовича. Что с ним было! Муж признался, что еле выжил, думал, конец ему, доклевался! Но на третий день будто легчать стало, и выкарабкался на белый свет заново. До того вовсе пропащим был. А после бабки и вас с Петуховым другим человеком стал. Вот и решайте теперь, за что выгонять меня, если отблагодарить хочу?

Достала из сумочки конверт:

— Здесь для той бабульки и для вас! Не обижайте меня, не отказывайтесь. Ведь даже в Святом Писании сказано, чтобы врачу и адвокату платили. А мы с вами не умнее наших предков…

Юрий Гаврилович сидел обескураженный. Он не знал, что делать.

— Возьмите!

— Не могу! Никогда не беру взяток!

— Это благодарность! За ваше тепло.

— Мы обязаны… — Он увидел Ивана, приоткрывшего двери кабинета. — Иван Борисович! Зайдите! Эта женщина к вам. И заберите все это со стола. — Вышел из кабинета.

Через час Юрию Гавриловичу позвонила жена и спросила:

— Юра! Это правда, что вы получили гуманитарную помощь, а зарплату вам выдали валютой?

— Тамара! Какой хороший сон ты видела! — рассмеялся Бронников.

— Юрка! Это не сон! У меня весь стол завален деликатесами, а в руках баксы!

— Откуда взялись?

— Петухов принес! Сказал, что ты очень занят. Он не стал тебя беспокоить мелочами, сам доставил. И просил не говорить тебе, мол, пусть это останется тайной между нами. Я хоть и пообещала, но решила позвонить, сказать, что все принес Ваня…

— Ладно, Тамара, не беспокойся. Только вот домой приду, расскажу…

— Юр, а Коленька с Наташкой уже съели виноград. Теперь до персиков добрались. Неужели мне отобрать у них надо?

— Нет-нет! Только не это! — покраснел Бронников, представив лица внуков.

— А можно я им колбасу дам? Они такую еще не ели никогда.

— Конечно, Тамара! — Выступили капли пота на лбу Бронникова. Он боролся с самим собой, и внуки перевесили…

Юрий Гаврилович решил хоть сегодня вовремя уйти с работы. Но едва вышел за ворота, его окликнули. Он остановился и, к своему изумлению, увидел тех самых пятерых ребят, которые просились к нему на работу по альтернативе.

— Юрий Гаврилович! Мы снова к вам! — встал на пути самый рослый, разрисованный.

— У меня с вами разговор закончен. Я не возьму вас на работу в нашу больницу.

— Мы это поняли! — пискнуло сбоку.

— Но не согласились!

— Решили продолжить. Может, поймем друг друга? Нам иного хода нет!

— Ребята! Я внимательно выслушал вас совсем недавно. Вы нам не подходите. Если не сумели остаться в доме престарелых, даже в морге, что говорить о нашей больнице?

— А у вас все будет нормально!

— Ну да! Начнете моих спаивать! Они тоже умеют попросить и деньги сыщут. Зато последствия мне расхлебывать. Я-то знаю, какими они будут. Так что давайте прекратим разговор на эту тему.

— Мы бы и рады. Только что делать нам? Вот этого, Харитона, — указали пацаны на изрисованного, — никак нельзя в армию. У него одна бабка. Она совсем старая. Зато сама пацана вырастила. На остановке автобуса его бросили. Еще в пеленках. Все видели, много людей прошло мимо, никто не взял. А бабке жаль стало. Вот и принесла в корзине. Вместе с козой выкормили, вырастили. А когда Харитошка выучился, его от бабки отнимают. Почему тогда, маленьким, никто не подобрал, зато теперь государству понадобился! Если б тогда сдох, кто-нибудь вспомнил бы о нем? Бабуле ни копейки за пацана не давали. Никто! Смеялись над старухой, называли чокнутой. И теперь обидеть хотят. Сколько можно? Если вы не возьмете, заберут его в армию. Бабуля одна останется. Она плохо видит. Да и кто накормит ее?

— У нас санитары дежурят сутки через двое. С кем на этот день оставил бы? Да и получают у нас мало. Одному на такую получку не прожить, а уж с бабкой и тем более.

— А моя старушка пенсию получает. Она ж в войне участвовала. Все годы на чем-то экономили, но как-то жили!

— Харитон! Пойми меня верно! В нашей больнице взрослые, серьезные люди не всегда могут справиться. Вы покуда дети! Куда вам, неокрепшим, работать с душевнобольными? Такое и мужикам не под силу!

— Юрий Гаврилович! Да нам каждый день приходится так, что дурдом подарком покажется! — опустил кудлатую голову Эдик.

— Ты хоть имеешь представление, о чем говоришь? — усмехнулся Бронников.

— Еще бы! Даже очень хорошо! Вон меня отец из дома вышиб. Новую бабу привел. Какую, уже со счета сбился! За бутылкой послал, а деньги дать забыл. Укради — тюряга светит. Пустым вернись, измолотят. Вот и дыши где хочешь. Город большой, но почему нам в нем нет места? — спросил Эдик.

— Видно, потому, что козлов много завелось! Вон мы на свалку нарисовались, а нас там избили! Надавали по шеям и послали по хуям! Не велели возникать, обещались башки сорвать. Потому как мы голожопые. У бомжей своих таких хватает. Не помещает свалка всех бездомных, — проверещал пискляво-тщедушный, низкорослый Тихон.