Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я вернулась в дом – бодрая и полная энергии для нового дня, родители уже проснулись, и на столе меня ждал вкусный завтрак. Как в детстве, когда мы еще жили вместе и собирались за одним столом: мама, папа, я и бабушка.
Единогласно было принято решение провести день на пляже. Я наслаждалась гармонией и покоем, которые, наконец, воцарились в моей душе. Не надо было никуда бежать, ничего решать и притворяться, что я в полном порядке. Нежась под июльским солнышком на морском берегу, я разрешила своей голове ни о чем не думать, а лишь получать удовольствие. Это были одни из тех моментов, которые хочется как можно дольше хранить в памяти и возвращаться к ним в минуты тоски и отчаяния.
Поужинали мы в уютном ресторанчике на набережной, а когда позже папа отправился спать, мы с мамой остались еще посидеть на террасе. Вечер был теплый; мое состояние – расслабленным и спокойным. Наверное, поэтому, когда мама спросила, что со мной происходит, я взяла и выложила ей всю правду о моей личной трагедии. Про свою влюбленность и про то, как непросто оказалось это потерять. Видимо, я впервые была с ней так откровенна. Я вывернула душу наизнанку и не пожалела об этом – мама поняла меня. Не стала осуждать, давать непрошеные советы и задавать лишние вопросы. Молча выслушала и прижала меня к себе, как в детстве, когда я приходила к ней искать утешения.
Ее нежные руки ласково обвивали меня, а моя голова лежала на ее плече; от нее пахло ее любимыми духами, и я чувствовала себя ребенком. Наверное, впервые за всю жизнь между нами установилась настоящая духовная связь. Вот чего мне не хватало! Часть моей души вновь обрела покой. И я уверена, что то же почувствовала и мама. Вслух мы этого не произнесли. Но обе знали об этом.
Никогда раньше я не была настолько близка с кем-то из родителей. В моей семье не сложились теплые и доверительные отношения, как у многих детей с их мамами или папами. А бабушке я не могла рассказывать все, что меня беспокоило, в силу того, что не хотела волновать ее или расстраивать. Женька был единственным, кому я могла доверить все свои мысли, чувства, опасения, обиды. Он всегда понимал и поддерживал, и мне этого хватало. Я не нуждалась в союзниках – до тех пор, пока он был рядом. А потом в моей жизни появилась Кира, которая со временем стала для меня ближе, чем сестра, которой у меня никогда не было.
И только сейчас я поняла, как это важно – просто иметь возможность рассказать маме о том, что не дает спокойно спать, поплакать ей в плечо и услышать слова поддержки. От самого родного человека на свете.
За эти выходные я поняла, что люблю родителей гораздо сильнее, чем думала. И все мои обиды были просто надуманы незрелым, избалованным ребенком, живущим внутри. Теперь у меня снова появилось ощущение, что мне есть ради кого и ради чего жить, что я всегда останусь любима этими людьми и всегда буду им нужна, какой бы я ни была и сколько бы ошибок ни наделала. Этот мини-отпуск позволил мне выдохнуть.
Когда мы теряем равновесие, нам всегда хочется вернуться туда, где его снова можно обрести.
Лежа в своей постели и обдумывая недавний разговор с мамой, я уже не была уверена в том, что поступила правильно, трусливо сбежав от Саши. Мне пришлось признаться себе, что мои чувства к нему были слишком сильны. Я жалела о том, что сделала, и хотя пока не знала, можно ли все исправить, но от одного этого осознания стало легче. Во мне словно что-то щелкнуло, открылось или перегорело, но я больше не могла врать самой себе.
«И пусть в моей жизни сейчас царит хаос, но только от меня зависит, что я дальше буду со всем этим делать», – с такими мыслями я и заснула спокойным, безмятежным сном, как не спала уже много ночей. А уже утром самолет забрал меня домой, где впереди меня ожидало еще много испытаний.
* * *
После размеренных выходных возвращение к офисной жизни походило на резкую смену часовых поясов. Мне предстояло решить много важных вопросов, и все они, разумеется, были срочными. Но главное – меня снова покинуло то шаткое чувство умиротворения, которое посетило рядом с родными.
К семи вечера я закончила все дела, но идти домой все равно не спешила. Разобрала рабочие папки, навела порядок на столе, заполнила ежедневник – занимала себя чем угодно, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями.
Больше всего на свете я хотела позвонить Саше. Рука тянулась к телефону, чтобы рассказать ему, как он мне дорог и как я жалею о том, что натворила. Но что-то меня останавливало. Во мне как будто постоянно спорили демон и ангел, и никто не собирался уступать.
– Позвони ему! – уговаривал один.
– Не вздумай никому навязываться! – возмущался второй.
– Ты не навязываешься, а проявляешь заинтересованность.
– В свое время ты уже проявила. Помнишь, чем все закончилось?
– Не надо сравнивать и всех под одну гребенку!
Очень странно было понимать, что этот человек стал для меня намного важнее, чем могло показаться. Я ожидала, что, прекратив наше общение, вновь обрету спокойствие и задышу полной грудью. А вместо этого ощущала только пустоту – там, где раньше трепетало что-то живое и настоящее. Я скучала, очень сильно по скучала по нему – до навязчивых мыслей и жуткой злости на саму себя за то, что не могу это остановить.
Но это было совсем не похоже на те эмоции, которые я испытывала после расставания с Никитой. Я не чувствовала себя униженной, преданной и несчастной. Мне просто казалось, что прямо сейчас я теряю что-то невероятно ценное, что с каждым днем нашей разлуки оно ускользает все дальше. Я вспоминала, как мы смеялись, как я засыпала у него на груди и как замирало мое сердце, когда он смотрел
