слухи о забастовке Гильдии сценаристов, а продюсеры хотели, чтобы «Юниверсал Секьюрити» тщательно изучила должностных лиц профсоюза и их позиции. По возможности выяснить, какова реальная конечная цель профсоюза, а не его переговорная позиция; есть ли внутренние разногласия в переговорной команде профсоюза, и, конечно, у кого из этой группы есть личные или финансовые проблемы. Нужно было прослушивать дома и телефоны, опрашивать друзей и соседей, проверять кредитные истории.

Свободны были разве что Чез Отис и Бо Перкинс. Но хватило бы и их. Если кто-то закажет перехват – а судя по тому, что произошло с Пшишевски, вероятно, так и будет, – Тейлор в любом случае назначит Отиса и Перкинса. Но если бы потребовалось что-то более тонкое, они бы уже не так подошли. К тому же у него не было для них резервного варианта, что ему не нравилось, поскольку это был вопрос политики. Он подал запрос на дополнительных людей, чтобы, если что-то пойдет не так, обвинить систему в том, что она не выполнила его прозорливую рекомендацию.

Проект определенно находился на новой стадии. У него даже было рабочее название – «Американский герой» – и кодовое имя «МВП» – «Межведомственный видеопроект».

Бигл настоял на кастинге генералов. Для «ВМВ-2, видео» ему нужен был талант на роль Джорджа Маршалла и Дуайта Дэвида Эйзенхауэра.

Президент был в восторге от идеи объединить союзников. Он знал, что сможет заставить японцев подчиниться. И китайцев тоже. Это было захватывающе. И ООН. Это дело было под силу только Джорджу Бушу.

Президент действительно хотел этой войны. Она послужит стране во благо. Докажет, что Америка снова на коне, – как внешнему миру, так и американцам в самой Америке. Это доказало бы, что Джордж Буш с честью выполнил президентские обязанности. Было только одно «если». Это было очень голливудское «если»; без подходящей звезды, в данном случае настоящего Гитлера, которого поддерживает целая армия, они не могли дать зеленый свет картине.

Конечно, не обошлось без краткого обсуждения вопросов безопасности. До сих пор только четверо из них знали настоящую историю. С учетом предполагаемого Гитлера их было бы пятеро. Был ли кто-то еще? Потому что, если это всплывет, при определенном раскладе Уотергейт покажется мелочью.

Когда Кравиц и Бигл ушли, президент поднял трубку. У него была защищенная городская линия и скремблер. Он позвонил в СНБ и сказал Роберту Гейтсу:

– Сделай одолжение, Боб, позвони старому К. Г. Бункеру и скажи ему, что работа, над которой он работает с этим голливудским парнем, должна рассматриваться как совершенно секретная, дело национальной безопасности. Даже вопрос жизни и смерти. Это не так, конечно, но скажи ему, что это так. Парень собирает много средств для партии. И Боб, спроси у К. Г., как поживает его внучка Марта[116]. У нее свинка, сам знаешь. Скажи ему, что Барб передает, чтобы он не волновался. Свинка закаляет характер так же, как синяки и шишки. Спасибо, Боб.

Лимузин увез Кравица и Бигла из дома Хоуп. Кравиц был в восторге, и его директор тоже должен был быть в восторге. Но Бигл смотрел в окно, в пустынную ночь, и когда агент взглянул на него, то увидел слезу, скатившуюся по щеке Джона Линкольна.

– Что такое, Джон?

Бигл посмотрел на него. Его глаза были карими и печальными, как у собаки. Они были полны слез, и это выглядело почти комично – этот парень, который работал Гуфи в Диснейленде и его никогда не взяли бы на другую роль, – однако его печаль была реальной и огромной.

– Что такое, Джон?

– Джеки подала на развод. – Он поднял руку, как бы показывая: подожди, это только начало, а не суть. – Это, наверное, нормально. Но… Какого черта, это ведь не был реальный брак. Она – красавица, я – гений, оба в выигрыше. Она хотела, чтобы я снял в ее кино. Но… Она действительно красивая, но – играть? Она же сучка. Это ничего общего не имеет с тем, умеет она играть или нет, есть сучки, которые могут играть. Но у нее дурная слава. Ты понимаешь, о чем я говорю? Доходит? А, Дэвид?

Он утер слезы рукой, нечаянно потянув немного соплей из носа и размазав их по щеке. Он не осознал этого. А если и осознал, то ему было все равно. Кравиц протянул ему носовой платок. Бигл взял его, вытер глаза и сжал платок в руке.

– Она заберет сына, Дэвид, она заберет моего мальчика. Вот это будет паршиво. Мы затаскаем друг друга по всем судам, телевидению и гребаным газетам. Выльем друг на друга тонну дерьма. Как это повлияет на ребенка? Господи, да любит ли она его? Она хорошая мать? Может, я люблю его больше? Я буду лучше с ним обращаться? Хотел бы я, господи, хотел бы я, мать его, сказать: «Да! Она – дерьмовая, негодная мать. А я – образцовый отец». Бороться до смерти, чтобы спасти его от нее. Но это херня. Я буду скучать по нему.

Это все чушь, Дэвид? Этот брак? Семейные дела. Откуда, черт возьми, взять время на это? У меня чертов мегакассовый реалити-фильм, который совершенно секретен, который является вершиной достижений и съедает все мои часы, все мои дни, потому что так и должно быть. В этом вся загвоздка, странность, хитрость. Так и должно быть. Это то, ради чего я родился, работал. Это поможет мне стать круче всех. Это стоит мне моего сына.

– Знаешь, ты сделал самую большую часть своей работы. Теперь наступил перерыв. Для тебя, во всяком случае, как я думаю. Пока мы не выясним, в какую сторону нам двигаться. «МВП», «Межведомственный видеопроект» – мне это нравится. 990, 991, 992. «Американский герой». Ты отлично подбираешь названия, Джон. Действительно, здорово. Ты можешь взять отпуск. Хотя бы неделю. Может быть, ты сможешь все исправить. Если хочешь.

– Я не знаю, хочу ли я этого. Я ненавижу ее, Дэвид. Что сильнее – моя ненависть к ней или моя любовь к нему?

– Так всегда, когда разводишься с детьми. Каждый раз. Это как уравнение. Дети минус супруг, поделить на имущество, плюс доход, равно боль, умноженная на константу.

– Классная метафора, Дэвид.

– Ну а что, ты думал, что агенты не способны на образное мышление?

– Я возьму неделю. Отойду от дел. Я попробую.

– Вот и хорошо.

– По крайней мере, тогда я смогу сказать себе, что пытался.

– Хорошая идея.

– Но если я неделю буду с женой…

– Да?

– Что, черт возьми, мне делать с сексом?

На следующее утро