Люди выражали свое недоверие капитану, говорили о необходимости отставки по медицинским показателям. Разумеется, до мятежа не доходило. Но старик был тверд, как кремень. Однако его положение никогда не было столь шатким. Его самые преданные союзники умирали. Среди них был Тит Хаусманн, о котором Небесный по-прежнему не мог думать иначе, как об отце. Это был тяжкий удар для капитана. Он привык целиком и полностью полагаться на этого человека. Бальказар прибегал к его советам, узнавал о подлинном настроении экипажа. Кажется, капитан так и не смог привыкнуть к потере и был бесконечно счастлив, позволив Небесному взять на себя эту роль. Быстрое повышение было лишь надводной частью айсберга. Иногда капитан называл Небесного Титом. Поначалу тот считал это ничего не значащими оговорками, но, поразмыслив, решил, что это гораздо более серьезный симптом. Похоже, не зря говорят, что у капитана «едет крыша», что события путаются у него в голове, а недавнее прошлое то и дело скрывается в тумане. Нельзя управлять кораблем в таком состоянии.

С этим что-то необходимо делать.

— Мы будем сопровождать его, — шепнул первый помощник. Этот тип, Вальдивия, выглядел настолько похожим на своего напарника, что их с Ренго можно было принять за братьев. У обоих были коротко стриженные белые волосы и озабоченные морщинки на лбу.

— Исключено, — отозвался Небесный. — У нас есть только двухместный шаттл.

Он указал на ближайший летательный аппарат, который стоял на транспортном поддоне. Рядом выстроились другие, более крупные корабли, но у всех недоставало деталей, либо были вскрыты панели доступа. Система обслуживания полностью деградировала. Оборудование, которое должно было пережить путешествие и использоваться на последних этапах миссии, разваливалось на глазах. Все могло быть не так серьезно, если бы между кораблями продолжался обмен запчастями и специалистами. Но дипломатический климат стал настолько суровым, что сотрудничество исключалось.

— Сколько времени займет ремонт одного из тех, что побольше? — спросил Вальдивия.

— Полдня, как минимум, — сказал Небесный.

Должно быть, Бальказар расслышал обрывок разговора, потому что пробормотал:

— Никаких задержек, Хаусманн.

— Видите?

— Разрешите мне, капитан! — Выскочил вперед Ренго.

Через этот ритуал они проходили много раз. Испустив страдальческий вздох, Бальказар позволил медику расстегнуть мундир, выставив на обозрение подобие хромированной кольчуги. Механизм жужжал и хрипел, как изношенная установка для очистки воздуха. Ряды встроенных окошечек позволяли видеть стрелки шкалированных циферблатов и пульсирующие кривые. Ренго вытащил щуп из прибора, который он держал в руке, и принялся подсоединять его в разные отверстия, то коротко кивая, то медленно покачивая головой при виде скользящих по экрану прибора цифр и диаграмм.

— Что-то не так? — спросил Небесный.

— Сразу после возвращения он должен явиться в медчасть для полного осмотра, — сказал Ренго.

— Пульс отчасти нитевидный, — заметил Вальдивия.

— Ничего страшного. Поднимем уровень релаксанта, — Ренго потыкал пальцем кнопки на своем приборе. — В пути он может задремать, Небесный. Только не позволяйте ублюдкам на другом корабле его заводить, ладно? Если он начнет волноваться, тащите его сюда. Скажете — на основании медицинских показателей.

— Непременно.

Небесный помог подвести капитана к двухместному шаттлу. Старик засыпал на ходу. Разумеется, несколько многоместных шаттлов вполне могли лететь. Но среди присутствующих никто не обладал техническими навыками, чтобы разоблачить Небесного — кроме него самого.

Полет прошел гладко. Они вышли из вспомогательного туннеля, отстыковались от платформы и полетели по дуге прочь от «Сантьяго». Выбросы энергии направляли шаттл к цели. Капитан сидел рядом с Небесным, его отражение в стекле кабины напоминало официальный портрет какого-то старца-деспота, который жил много веков назад. Небесный ожидал, что он погрузится в дремоту, но старик выглядел бодрым. По привычке каждые несколько минут он начинал самодовольным тоном изрекать всевозможные фразы, перемежая их взрывами резкого кашля.

— Этот Хан был разгильдяем и болваном, черт его дери, ты знаешь… мне не следовало оставлять его на посту после тех волнений… будь по-моему, этот попрошайка остался бы замороженным до конца путешествия, либо его вышвырнули бы в космос… потеря его массы обеспечила бы им как раз ту частицу торможения, которой им изначально не доставало…

— В самом деле, сэр?

— Но не буквально, болван ты этакий! Каков вес человека — одна десятимиллионная от массы корабля? Какой выигрыш торможения можно от этого получить?

— Почти никакого, сэр.

— Вот и я так думаю, черт побери. Твоя беда в том, Тит, что ты принимаешь все мои измышления за чистую монету… словно дурацкий секретарь с гусиным пером наготове, который готов занести каждое мое слово на пергамент.

— Я не Тит, сэр. Тит был моим отцом.

— Что? — Бальказар уставился на Небесного, глаза подозрительно пожелтели. — Ай, какая разница, дьявол тебя побери!

Сегодня старик держался еще вполне прилично. Его разум не погружался в сюрреалистические дебри. Он мог вести себя гораздо хуже: например, говорить поэтическими полунамеками, подобно сфинксу — все зависело от настроения. Возможно, когда-то существовал контекст, в котором даже самое безумное его изречение могло что-то означать, но Небесному они представлялись лишь чем-то вроде предсмертного бреда. Впрочем, проблема была в другом. Увлеченный «монологом», Бальказар не приветствовал находчивые комментарии. Если бы Небесный вставлял свои замечания или хотя бы осмелился расспрашивать капитана о каких-то подробностях в момент излияния потока сознания, это могло вызвать у Бальказара шок и множественный паралич органов. Тогда не поможет и релаксант, введенный медиками.

— Полагаю, вы посвятите меня в суть нынешней проблемы, сэр, — произнес Небесный через несколько минут.

— Ну конечно, Тит. Еще бы.

Безмятежным тоном — точно сидели за бокалом коктейля со старыми друзьями и вспоминали славное прошлое — капитан поведал, что они направляются на тайное совещание командного состава Флотилии. Оно происходило впервые за многие годы, и необходимость была вызвана неожиданным посланием из Солнечной системы. Другими словами, послание из дома, содержащее подробные технические чертежи. Подобного рода событие способно было снова сплотить Флотилию, даже если бы «холодная война» имела куда более веские причины. Правда, такой «подарок» мог оказаться наподобие того, который привел к гибели «Исламабада», когда Небесный был ребенком. Даже сейчас не было окончательной уверенности в том, что Хан не поплатился за риск отпить из отравленной чаши, и что причиной катастрофы была какая-то роковая случайность. Новое сообщение обещало возможность очередной модернизации двигателей. Все, что требовалось от экипажей — это осуществить некоторые незначительные изменения в топологической схеме удерживания плазмы магнитным полем. По словам землян, этот метод был вполне безопасен и прошел многократные проверки на аналогичных двигателях. При условии соблюдения базовых мер предосторожности вероятность ошибки ничтожно мала…