– Мне работать надо, – он упрямо поджал губы. – Я из-за тебя и так забросила свои обязанности. Это неправильно.

Тимур никак не отреагировал на мои слова. Стоял. Молчал. Внимательно всмотрелся в мои глаза. Что он там хотел найти? На какой вопрос ответ? Или, может быть, подтверждение каким-то своим мыслям? А потом вдруг перехватил мою ладонь своею, обронив:

– Пройдёмся?

Мы сошли с асфальтовой площадки парковки на грунтовую дорожку, убегающую в глубину замкового парка, и почти сразу за нашими спинами грянула музыка – кто-то вынес на улицу музыкальный центр. Боже, Макс нас распнёт, если узнает. А учитывая количество примчавшихся на огни замка журналистов, это вопрос времени. Интересно, старый интриган объявится уже сегодня или подождёт до утра?

– Варя, – большим пальцем Кострик начертил кружок на моей ладони, и я теснее прижалась к его плечу.

–Ты знаешь, что я права. Макс…

– К чёрту Макса! – вспылил дракон, свирепо сверкнув очами. – Почему мне кажется, что история движется по кругу? В прошлый раз я отправился в Дранхарру на пару часов, а в итоге потерял пять лет. А если снова что-то случится? Не хочу с тобой расставаться.

Пятернёй взлохматил волосы и вдруг потребовал с отчаянной решимостью в голосе:

– Скажи, что ты не едешь со мной сейчас только потому, что много дел накопилось. Не потому, что жалеешь о нашей ночи. Не потому, что всё ещё меня не простила.

Я удивлённо округлила глаза. Жалею? Вот уж ни за что не сказала бы! Разве о таком можно жалеть? Опасаюсь за своё сердце – это да. Не хочу думать о будущем. Но точно не жалею.

– Как выяснилось, мне не за что тебя прощать.

Сказала и вдруг почувствовала такую головокружительную лёгкость, словно годы носила за плечами тяжкий груз. Он давил, натирал шею и мешал спать по ночам, но я так к нему привыкла, что уже почти перестала замечать дискомфорт – и тут вдруг облегчение.

– Постой.

– Что случилось?

Ничего. Просто настала моя очередь заглядывать в лицо и выискивать ответ на незаданный вопрос. Мы остановились возле жасминового куста, и я тонула в его аромате и в глубоких глазах моего драконистого василиска.

– Ты опять не носишь очки.

Заслышав голоса, семейство воробьёв, обитавшее внутри куста, отчаянно защебетало и засуетилось. По-моему, их там было не меньше пятидесяти штук. В смысле, клювов. И каждый из них яростно возмущался тому, что именно их дом мы выбрали местом для нашей временной стоянки.

– Не ношу, – Тимур пожал плечами. – Приехав в «Мерцающий», я первым делом просмотрел дела всех сотрудников. Сопротивляемость ментальной магии очень высокая у всех – особенно у тех, кто работает с гостями напрямую, – но у тебя выше всех. А ты почему спрашиваешь?

Так вот зачем он тогда личные дела листал! А я-то подумала…

– Не почему. Просто Макс всегда был в очках. Зачем?

– Слова «Макс» и «зачем» в одном предложении? – Тимур тихонечко хмыкнул. – Ты серьёзно ждёшь, что я отвечу? И не смотри на меня так. Я не железный. Полезу целоваться, нас увидят, и ты разозлишься.

– Разозлюсь, – вздохнув, согласилась я и опустила взгляд на дорожку.

Жук-рогач взобрался на выпирающий над щебёнкой камень и опасливо шевелил усами. Интересно, кто его больше нервирует, мы или соседство шумного воробьиного семейства?

– Ты едешь в Дранхарру, чтобы разузнать насчёт той фотографии, ведь так?

– И про лже-похороны не забудь, – уточнил Тимур и снова взял меня за руку.

– Когда планируешь вернуться?

– Не позднее вечера воскресенья.

– Хорошо, – я кивнула. – Если в понедельник утром тебя не будет в «Мерцающем Замке», то на этот раз я сама тебя найду и закопаю живьём в землю.

Кострик недоверчиво фыркнул и захохотал. Воробьи затихли сперепугу, а я нахмурилась.

– Я не шучу.

– Надеюсь, – он всё же наклонился к моему лицу и, воровато глянув по сторонам, украл короткий поцелуй. – Очень на это надеюсь.

Со стороны замка донёсся приглушённый расстоянием смех, и мы, не сговариваясь, двинулись глубже в парк. Воробьи грязно выругались нам в спину, рогач, тяжело шевельнув закрылками, расправил крылья и, низко гудя, полетел впереди нас, словно дорогу указывал.

Потихоньку начал накрапывать дождь, и мы укрылись в садовой беседке, густо увитой плющом. Замок всё ещё сверкал, но вечеринка либо закончилась и все разошлись, либо мы ушли достаточно далеко, чтобы до нас не долетали её звуки.

– Расскажешь, как ты оказался в моей спальне сегодня ночью?

– А сама не догадываешься?

– Догадываться и знать наверняка – это не одно и то же. Не находишь? – я отвела глаза, но не стала возмущаться, когда Тимур устроил мои ноги на своих коленях.

– Я ведь половину детства провел здесь, – признался, расстёгивая ремешки на моих босоножках. Обнял пальцами щиколотки, погладил ступню. До чего хорошо! Я уже и забыла, что бывает так… Вру. Я даже не подозревала, что так бывает. – Угадай, какая у меня была любимая забава.

– Даже не представляю.

– Доводить Макса до белого каления, конечно же, – хохотнул Кострик, массируя пальцы на моей правой ноге. – Залезть на крышу, затаиться в винном погребе. Спрятаться так, чтобы ни одна нянька не нашла.

– Противный мальчишка.

– А ты сомневалась?.. – погладил мою лодыжку и скользнул обеими руками в развал юбки, предательски обнажившей бёдра. – Варька, пошли ко мне. Или к тебе. Сил нет, до чего хочу…

– Сильно? – переспросила низким, хрипловатым голосом и – откуда только что берётся? – провела стопой по джинсам Тимура, натянувшимся в районе ширинки. Он выстонал сквозь сцепленные зубы какое-то ругательство, а я зажмурилась от ядрёной смеси жгучего стыда и возбуждения, что сковало тяжестью низ моего живота. – Вижу, что сильно… Но всё равно не отвлекайся. Что там насчёт игр в прятки с Максом?

– Издеваешься?

– Кто? Я? – один взгляд на дракона из-под ресниц, и сердцу уже тесно в груди, а вопрос нашего совместного «лунатизма» уже не кажется таким интересным. – И не думала.

Тимур потянул меня на себя, и я была вынуждена ухватиться за его плечи, чтобы не рухнуть на землю с узкой скамьи.

– Что ты…

– Тихо, – выпил мой возмущённый стон, слизнул с внутренней поверхности губ, мягко утягивая в глубокий поцелуй.

Розовые пятки, лак на ногтях, коленки беззащитно голые и проклятая юбка. Она сама напросилась. Юбка или хозяйка? Кострин не думал. Притянул к себе свою девчонку за бёдра,  заставив оседлать, нырнул ладонями под трусики и сжал шелковистые ягодицы.

Моя.

– Тихо.

Или громко. Уже всё равно. Беседка увита плющом, а вместо заклинания тишины звуки дождя,