– Значит, ты считаешь, опасности нет?

– Не знаю, Витя, не знаю… – Ухватившись минуту назад за руку Виктора, Рысь продолжала идти, опираясь на его локоть, и он обратил внимание, что шагает она все медленнее и медленнее.

– Рысь! – Виктор взглянул ей в лицо, замедлил шаг. – Рысь! Ты побледнела, тебе плохо?

– Да, Витя, поплохело мне… резко поплохело… – Она глубоко вздохнула и медленно выпустила воздух сквозь неплотно сжатые губы. – Когда мы деньги зарывали, у меня начался озноб. Первый признак приближения расплаты за стимуляторы. В машине отогрелась, надеялась, что просто замерзла. Время действия лекарств еще не вышло. Со сторожем разговаривали, все еще было нормально, и вот… накатило. Голова кружится, астения, сердце колотится…

– Могу я чем-то помочь?

– Можешь, если согласишься рискнуть. – Она прикрыла глаза, продолжая дышать в прежнем ритме – глубокий быстрый вдох, медленный выдох.

– Чем рискнуть? – Виктор уже буквально тащил ее. Между тем они почти пришли. Вот он, дачный домик секретаря Вовы, совсем рядышком, весь как на ладони.

– Жизнью, Витя, жизнью… Может, у нас мания преследования, а может, и нет… Это я про сторожа…

– Говори, я слушаю.

– Нужно свести риск к минимуму. Один входит в дом, где возможна засада, другой страхует на улице…

– Дай мне пистолет, я сбегаю на разведку. Запросто!

– Запросто… – Она улыбнулась посиневшими губами. – Нет, Витя, не все так просто и… запросто. Оружия я тебе не дам. Пистолет провоцирует противника в засаде открыть огонь на поражение. А безоружного зачем спешить расстреливать? Ну а если не обнаружится никакой засады, так уж и совсем ни к чему превращаться в пугало с пистолетом… Пойдешь безоружным. Если все в порядке, все тихо и ладно, отдерни занавеску любого окна на фасаде дачного домика, сейчас, насколько я вижу, все они занавешены, отдерни и помаши мне правой рукой. Только правой, не перепутай.

– Не перепутаю. Только я не понимаю, откуда в засаде могут узнать о тонкостях наших с тобой договоренностей?

– И не надо тебе ничего понимать. Могла бы объяснить, но некогда… Если я не дождусь условного знака или ты махнешь мне левой рукой, твоя первостепенная задача – тянуть время, дождаться меня и выжить, пока я буду штурмовать дом. – Рысь широко открыла глаза, расправила плечи. Матовая бледность лица и синюшность губ остались, но сейчас они более походили на грим, на экзотический макияж, преобразивший лицо абсолютно здоровой женщины в маску смерти. – Я, Витя, сейчас как спринтер. Марафона мне не одолеть, но на короткий промежуток времени сконцентрироваться я пока в силах… Однажды во время очень важной схватки я получила сотрясение мозга и ушиб грудной клетки и все же смогла победить. И сейчас сумею… Лишь бы сердце не подвело. – Она снова осунулась, склонила голову, опустила плечи, прикрыла глаза. – Ступай, Виктор, не бойся, верь в меня… Я помогу.

– Не волнуйся, Рысь, я все сделаю, как надо.

– Я не сомневаюсь в этом. Ни пуха.

– К черту!

Дачная резиденция Владимира Владимировича вид имела обжитой и аккуратный, необустроенным остался лишь участок вокруг дома. Двухэтажный пухлый красавец-дом с башенкой краснел кирпичом на заваленной строительным мусором площадке. Отходы строительства вросли в чернозем с прошлого лета, не иначе. Дом каменщики, печники и плотники до осени поставить успели, электрики протянули к нему провода, а вот работу дизайнеров-садовников зима заставила отложить до лучших, теплых времен.

От улицы к дому пролегла хорошо утоптанная тропинка. Виктор решительно на нее свернул, Рысь осталась у поворота.

Скворцов подошел к дому, поднялся на низкое крыльцо. Входная дверь оказалась слегка приоткрытой. Он шагнул в сени. Изнутри дом отделали обычными стругаными досками. Пахло древесиной и сосновыми иголками. От порога было два пути – вперед и за угол и вверх по деревянной винтовой лестнице. Владимир Владимирович обещал – если сам гостей не встретит, то их развлечет постоянная обитательница дома с неправдоподобным именем Фрося.

– Эгей! – крикнул он. – Живой кто в доме есть?

Над головой скрипнули доски.

– Поднимайтесь по лестнице! – позвал голос со второго этажа.

Он пошел вверх по крутой лестничной спирали. С лестницей архитекторы намудрили – вогнали в пол толстенное бревно и приладили к нему дощечки-ступеньки, а о перилах не позаботились. В результате лестница вышла стильной, красивой, но на редкость неудобной.

Вскарабкавшись на второй этаж, он оказался в просторном зале. Четыре окна с тяжелыми гардинами, камин, уютные кресла, аж восемь штук, вокруг низкого круглого стола, хрустальная люстра под потолком, на одной стене медвежья шкура, другая сплошь завешана разнообразным холодным оружием эпохи раннего средневековья. То, что оружие настоящее, коллекционное, а не какой-нибудь новодел, Виктор определил с первого взгляда. В основном это было клинковое оружие шестнадцатого-семнадцатого веков. Прекрасно сохранившиеся кавалерийские мечи на «полторы руки» соседствовали с двуручными гигантами, словно вчера выкованными умельцами-кузнецами. Меж длинных тяжелых клинков рука дизайнера по интерьерам разбросала множество кинжалов и кинжальчиков. Среди прочих красовался и «кинжал милосердия» в отличном состоянии, разве что без ножен, очень похожий на тот, который в свое время положил начало его собственной коллекции.

– Виктор?

Он с трудом оторвал взгляд от средневековых сокровищ. У окна, в тени гардин, стояла молодая дама симпатичной наружности, одетая в черное, плотно облегающее стройную фигуру сильно декольтированное платье.

– Вы Виктор?

– А вы – Фрося?

– Фрося. Рада познакомиться. Владимир Владимирович звонил, предупреждал о вашем приезде, а недавно позвонил второй раз, сообщил, что они с Вадимом Борисовичем выехали и скоро будут. Вы проходите, Виктор, присаживайтесь. Чего-нибудь выпить не желаете? Коньяк? Кофе?

– Кофе, если вам не трудно.

– Сейчас принесу… Извините, Виктор. Во время нашего с Владимиром Владимировичем первого телефонного разговора он сообщил, что вы прибудете с дамой…

– Все правильно. Дама задержалась на улице, через минуту подойдет.

– Так я сварю два кофе?

– Три. Надеюсь, вы не откажетесь выпить чашечку вместе с нами?

– Спасибо. Я сварю три кофе.

Фрося пересекла зал, заманчиво виляя бедрами, и скрылась за неприметной дверцей слева от камина. Виктор поспешил подойти к окну, отдернул плотные гардины, махнул правой рукой. Рысь вяло помахала в ответ и, сгорбившись, побрела меж строительного мусора по направлению к даче. Видать, совсем плохо Раисе Сергеевне.

За спиной Скворцова скрипнула дверь. Должно быть, Фрося принесла кофе. Быстро управилась. Он оглянулся.

Рядом с камином, широко расставив ноги, стоял Акела. Антон Александрович Шопов злорадно улыбался уголками губ, в его бесцветных рыбьих глазах отражалась смерть, его сильная мускулистая рука сжимала «макаров» с лазерным целеуказателем.