– Я сама могу идти, отпусти, – спокойно просит. Ни грамма язвительности.

– Хочу и несу.

Ее руки уже обвивают мою шею, и я вижу, как она гипнотизирует то место, куда можно положить голову. Одна моя ладонь у нее под коленями, вторая чуть ниже талии, под ребрами. Держусь из последних сил, чтобы не прижать ее к груди.

Ей комфортно у меня на руках. Пожалуй, даже слишком.

Не проходит и минуты, как голова девушки опускается на мое плечо, а глаза закрываются. Когда ее дыхание выравнивается, тихонько усмехаюсь. Я не заслуживаю ее и прекрасно это знаю. Но теперь это уже не важно.

Эта девчонка моя. Хоть пока и не осознает этого.

* * *

– Эмберли, – я и так слишком долго не будил ее. Хотя ни о чем не жалею. Я готов весь мир обойти, держа ее в своих объятиях и ощущая теплое дыхание на своей шее. Дважды. Но если она сейчас не проснется, придется бросить ее в сугроб. Или поддаться соблазну найти безопасное место и запереть ее там. Подальше от чужих глаз.

Блондинка прижимается к ложбинке над ключицей, и я проглатываю стон. Затем она ведет кончиком носа чуть выше, к шее, и по всему моему телу моментально пробегает целый табун мурашек.

Она специально?

Чуть отстраняюсь, чтобы увидеть ее лицо. Глаза полуприкрыты и все еще очень сонные, подбородок опущен вниз, чтобы скрыть улыбку.

Точно специально.

С гигантским усилием воли ставлю ее на ноги и отхожу на несколько шагов. Чтобы снова взять себя в руки, приходится притвориться, что я осматриваю территорию справа от нее.

Мы находимся в лесной части на окраине Мон-Траблана, небольшого лыжного курорта в Квебеке. Мне пришлось разбудить ее и опустить на землю, чтобы не привлекать внимания, когда будем идти вдоль улиц.

Все еще глядя в противоположную сторону, отвечаю на вопрос о местоположении и текущих планах. Протягиваю девушке теплую куртку, которую стащил из деревянного домика, попавшегося на пути, пока та спала.

Спасибо, Господи, что в мире есть люди, которые оставляют свою верхнюю одежду и снарягу снаружи и без присмотра.

Только убедившись, что она наконец-то надела на себя пуховик, снова смотрю ей в глаза.

Но даже в этой огромной, наверное, размера на три больше, чем она, куртке, привлекательность и очарование никуда не делись. Но сейчас ей нужен не я со своей любовью. Сейчас ей необходима еда, отдых и, возможно, душ. Уж я-то знаю, что она любит.

– Где ты это взял? – спрашивает блондинка, совершенно не имея понятия, о чем я сейчас думаю.

Наклоняю голову и приподнимаю одну бровь. На губах невольно появляется улыбка. Забавный вопрос.

– Одолжил.

– Ну коне-е-ечно, – застегивает молнию и обхватывает себя руками. – Надо же, ты смог стащить что-то, при этом меня не разбудив. Потрясно.

– Не совсем. Ты спала как убитая. Я даже испугался, как бы твой храп не разбудил хозяев дома.

– Очень смешно, – она как-то странно на меня смотрит, но щеки ее заливаются румянцем. Я готов всю жизнь заставлять ее краснеть.

Хм. Интересная мысль. Пожалуй, стоит осуществить.

– Нам туда? – Эмберли указывает большим пальцем через плечо, и я возвращаюсь в реальность.

Пробурчав положительный ответ, прохожу чуть вперед. По улочкам Монт-Трембланта в европейском стиле мы идем рядом друг с другом. Надписи на знаках и витринах магазинов все на французском. Для этой части Канады это неудивительно. Вокруг слышны разговоры на английском, французском и нескольких других языках. Наконец мы добираемся до вращающихся дверей какого-то отеля и заходим внутрь просторного лобби.

В тяжелых ботинках и с лыжами наперевес мимо нас проходят постояльцы. Идут обкатывать утренний снег. Пока мы пробираемся к стойке регистрации, я внимательно все осматриваю на предмет возможной угрозы. Немного побеседовав с консьержем по-французски, я снимаю для нас номер и прошу его прислать для нас немного одежды из местного магазинчика. Когда мы уже идем к лифту, Эмберли удивленно моргает, глядя на меня.

– Ты знаешь французский?

– Как и вся моя семья, – пожимаю плечами. В этом нет ничего такого. Несколько поколений Дюранов жили во Франции. Для нас это само собой разумеющееся.

Ее глаза разве что на лоб не ползут, когда мы заходим в кабинку с небольшим диванчиком и носильщиком. Подозреваю, что это, наверное, самое роскошное место из всех, где ей доводилось бывать. Все время забываю, что она не привыкла к той роскоши, в которой обычно живут потомки ангелов. При продолжительности жизни в несколько сотен лет накопить состояние не составляет труда.

Внутри все клокочет от злости на бросивших ее родителей. Если я когда-нибудь встречу ее отца, ему не поздоровится. И не важно, ангел он или нет. На шестом этаже механизм останавливается, и мы выходим. Веду Эм по нескончаемым коридорам, устланным коврами. Добравшись до номера, открываю и придерживаю дверь, пропуская блондинку вперед.

Заходя внутрь, она направляется прямиком к мини-бару, хватая оттуда банку апельсинового сока и пару пачек с орешками. Я же направляюсь к телефону и набираю единственный номер, который знаю наизусть. Через несколько секунд нас соединяют. Быстро объясняю ситуацию Хранителю, и мне отвечают, что за нами немедленно отправят людей. Закончив разговор, я приземляюсь на сиденье рядом с Эм. За несколько минут моего разговора она выпила четыре бутылки сока и уничтожила три пакетика с закусками.

– Я была голоднее, чем думала, – объясняет она, когда видит, что я изучаю кучу мусора перед ней.

– Да уж вижу. – Организм восстанавливает энергозатраты. Рад, что она к нему прислушалась. Внутри все скручивает от чувства вины за то, что не покормил ее раньше. – Помощь уже в пути, но добираться сюда им около часа.

– Хорошо.

Раздается стук в дверь, и я иду забирать то, что просил на ресепшене. Как только Эмберли видит в моих руках стопку чистой одежды, в глазах ее загорается радость.

– Попросил принести нам кое-что, на случай если захочешь переодеться.

Забрав себе вещи побольше, протягиваю ей остальное.

– Чистая одежда! Как я по тебе скучала!

– Здесь есть ванная, – киваю на дверь за ее спиной.

Вскочив, она бросает через плечо:

– Через пять минут буду, – как только она заходит внутрь, воцаряется тишина. – Не пять. Десять, – исправляется она и захлопывает за собой дверь.

Выхожу из ванной, чувствуя себя совершенно другим человеком. За моей спиной исчезает облачко цитрусового пара. Плевать, что на мне сейчас нет никакого белья, а одета я в штаны на несколько размеров больше себя. На то, что спина вся мокрая из-за влажных волос, тоже. Впервые за долгое время мне действительно комфортно и хорошо.