В конце концов она просто плюнула — буквально — и заглотила. Весь до основания, привычно расслабляя гортань. Прикрыла глаза, двигала головой, пока член проскальзывал в глотку, скорее щекоча, чем вызывая рвотный рефлекс. Хотелось бы, чтобы и сердце можно было так натренировать, и уверенность в себе, и невосприимчивость к боли — но пока удавался только минет.

Лёха шумно выдохнул через нос, глухо застонал. Он только и мог что сжать волосы сильнее, потому что самодеятельность Катерины выперла все из головы напрочь. Остались только инстинкты и усталость, которая сказывалась, но уже морально, не физически. Тело вообще решило пожить отдельной от хозяина жизнью. Сам не хотел, все такой же расслабленный, но оно решило за него.

Он потянул девушку на себя, вынуждая послушно подползти на слабых ногах, совсем размякла от последовавшего поцелуя в шею.

Волна нетерпения нахлынула сразу же.

С телом он, наконец, слился и полностью согласился.

— Хрен с тобой, пользуйся уже до конца. — Хриплым от возбуждения голоса проговорил Леха, запуская одновременно с этим пальцы ей в киску — они тут же были сжаты. Всё её тело пронзило током от неожиданного прикосновения там. Парень изумлённо улыбнулся, хотел присвистнуть, но остатки самоконтроля посоветовали заткнуться. — Чего мелочиться. Гандоны есть?

Катя ликовала от своей маленькой победы. Сама с нетерпением вытащила из прикроватной тумбочки пачку, открыла, снова склонилась над членом и натянула презерватив губами. Облизнулась, подняла голову и улыбнулась хитро. Ей хотелось, чтобы действовал он, сильный холодный Лёха, чтобы теперь сам показал ей, кто он и на что способен.

Провокация чистой воды — резким движением парень снова потянул Катерину к себе, замешкался на секунду, направляя ствол, а затем двинул бёдрами вверх. В темноте возможно было разглядеть только её силуэт — тонкий, робкий, будто вздрогнувший всем телом от этого. Очертания упругой груди, изящного изгиба талии...

Он прижал силуэт к себе, приподнялся и с силой задвигался в ней, хмурясь. Горячее, мягкое тело грело, распаляло, заставляло желать все сильнее и большего. Катя протяжно вскрикнула, запрокинула голову, держалась будто на одном только позвоночнике от желания упасть прямо в эти сильные руки. Ноги дрожали, пока Лёха вдалбливался между них, наполняя её собой, и выскальзывал снова. Ей не хватало такой грубости, не агрессивной, а чтобы с упоением, кайфом.

Он уже забыл, зачем шёл сюда — может и правда просто за немой, тактильной поддержкой, а может подсознательно именно за этим. Сам не понимал, запутался.

Иногда замедлялся, давая и себе и ей передышку, проводил по позвоночнику и спине в целом, дышал в шею, изредка принимаясь либо покусывать, либо оставлял засосы. Пальцы на спине вызывали волны мурашек, напоминали о чём-то нежном и трепетном — и Катя сама рукой тянулась к своей груди, ласкала соски. Смотрела только на Лёху, на сильного жёсткого Лёху и не могла насмотреться, и перехватывало дыхание.

Будь это какая однокурсница, он бы обязательно спросил нравится ли ей, но с Катей не хотелось. Алексей и так понимал, что ответ будет положительный — реакция говорила за себя. Потому он подобрался, перевернул ее на спину. Член выскользнул, но быстро был вернут на место, толкнулся глубже, заставил её выгнуться, застонать, обхватить его за шею и выпалить, наконец, в горячем бреду:

— Ты мне нравишься! — высказалась девушка прямо в его губы, предупреждая поцелуй.

Войдя до упора, Алексей замер, опираясь на локоть одной руки и жадно, требовательно поцеловал девушку, сминая резко увеличившимся напором. А потом прервался, вытащил руку из под её спины и вслушивался с минуту в тяжёлое дыхание. Смысл сказанного дошёл до него только через несколько минут.

— Зря, — обронил парень, — Правда зря.

Не потому что она проститутка. Только по одной причине — вряд ли у него были силы на взаимность. Нежность к Кате была, желание не только расслабиться самому, но и подарить что-то в ответ — тоже было, а вот чувств, кроме этого, никаких.

Да и такого понятия для Алексей не существовало. Он раньше влюблялся, даже любил, но ничем хорошим это не заканчивалось. Нет, не закрылся и не ограничил себя в этом ни разу — просто сейчас ему казалось, что любой человек, который может быть дорог ему или даже тот, кому он сам приходится хотя бы другом неизменно либо канет в Лету, либо просто окажется покалечен.

Лёха не удержался — провёл костяшками пальцев по щеке девушки, вымучено улыбнулся. Даже не смотря на разгорячённую сексом голову он продолжал излучать спокойствие и собранность, постепенно возвращаясь к привычному состоянию.

— Не потому что ты мне не нравишься, а потому что это чревато. Я точно знаю, что мне на тебя не плевать, но ничего большего обещать не могу.

“Пришёл ведь всё-таки. Что-то, да значит.”

Катя лежала под ним довольным пятнышком, удивившись только, что тот остановился. Подумала, что задела тонкую душевную организацию и, наверное, продолжения не последует.

— Какой ты сложный, — глубоким, томным ещё голосом прокомментировала Катя. — Мне не нужны твои обещания.

Повалила его рядом, прижалась к нему всем телом, требовательно положила его руку себе на талию и сама поцеловала его куда-то в угол губ.

— Выкинь из головы всю эту гадость. Расслабься уже, наконец. Я устала. Ты тоже. Просто засыпай.

У Лёхи мелькнула мысль, что нужно хотя бы написать о ночном отсутствии, чтоб не волновались, но он забил. Хотя бы сейчас ему хотелось не думать обо всем этом пиздеце. Всё уже сделано, теперь предстояло самая худшая фаза в плане — ожидание и слабая попытка представлять, что будет потом.

— Ты думаешь — я закончил? — глухо спросил он, нарочито сильно прижимая к себе девушку, — Правда?

Катя вздрогнула, взглянула ему в глаза и, кажется, отыскала там отражение своей вовлечённости. Прогадала. Лёха был в большей степени мужчиной, чем грустным мальчиком.

— Тогда бери. — Она закусила губу и посмотрела на него с вызовом. — Бери меня столько, сколько захочешь.

А на самом деле Кате хотелось счастливо визжать.

Даша до него всё-таки дозвонилась с чьего-то левого номера и разговор вышел мягко сказать не приятным. Актёр хотел бы сбросить, как услышал знакомый голос, но не смог именно по этой причине.

—Что ты творишь?! — кричала девушка. — Никита, это пиздец! Тебя же посадят! Понимаешь?

— Дорогая, не...

— Просто объясни мне — что происходит! Ты говоришь ужасные вещи про страну прямо перед камерами, организуешь какие-то митинги... Тебя же выгонят из универа!

— Уже выгнали, — уныло ткнул свою реплику парень. На какое-то время Даша затихла.

— Уже? — неуверенно переспросила она, — Блин, мне жаль, правда... Именно поэтому ты должен прекратить! По сети уже гуляет — какая, нахуй, революция?! Тебе жить надоело?!