– А вы что-то уже знаете? – Гектор поднял брови. – И как, может родовая магия передаваться не-аристократии?

– Может, – ответили Эн и Рон хором. – Сейчас объясним.

А потом последовали удивительные полчаса, во время которых Дайд узнал столько всего шокирующего, что ему пришлось срочно сесть и продолжать слушать уже сидя.

Когда точно возникла Геенна – огромная стена из огня, пересекающая континент, на котором находилась в том числе Альганна, – до настоящего времени было неизвестно. Так же, как и то, что она такое, хотя предположений было много. Основной версией считалась легенда о Защитнике и Защитнице – двух богах, которые спустились на землю, чтобы защитить людей от ужасных демонов, проникающих сюда из другого мира, и создали Геенну. Она стала щитом, что задерживал большую часть опасностей. А чтобы люди не забывали о божественной помощи, Защитник и Защитница подарили тем, кто сражался с демонами, кровную магию, а на трон посадили своего сына – Алаистера Альго, первого императора Альганны. Такова была официальная версия, в которую верили много тысячелетий, но оказалось, что она не совсем правдива.

– Не было никаких богов, были только люди, – объясняла Эн, показывая Гектору их с Роном записи. – Давным-давно на нашей земле открылся портал в другой мир – большая чёрная дыра. Её называли Бездной, и она всё расширялась и расширялась. Тогда тысячи лучших магов объединились, прочитали заклинание и, совершив ритуал, пожертвовали своими жизнями, чтобы остановить расширение Бездны и создать Геенну – живой щит, ту самую стену из огня, которую мы видим до сих пор. Этот огонь – огонь их душ. А богов не было.

– Демоны, – выругался Гектор, покачав головой. – Если это дойдёт до ушей аристократии, заговорщиков станет ещё больше. Сейчас как-то сдерживаются, полагая, что Альго – потомки богов, а если выяснится, что они люди…

– Не выяснится, – отрезал Рон решительно. – Эта часть нашей работы точно останется неизвестной. Остальное же… мы почти закончили, и скоро император объявит о результатах официально. Не обо всех, но аристократишкам хватит, чтобы покончить с предрассудками и начать наконец полноценно размножаться.

– Ещё ты покончил бы со своими предрассудками, – фыркнула Эн, убирая в папку листок, на котором была нарисована Бездна – чёрный пролом в земле. – А то не любишь всех аристократов без разбора, как будто среди них нет приличных людей.

– Ну почему же всех? Я тебя люблю.

– Я не аристократка и вообще…

– И всё же, – перебил их Дайд, поняв, что эта парочка может препираться ещё долго, – что значит «она принадлежит Геенне»?

Эн и Рон переглянулись, и парень, вздохнув, ответил:

– Мы можем ошибаться. Но если рассуждать логически… Геенна – это место между двумя мирами. Это по сути души людей, которые не живы, но и не умерли до конца – в том смысле, в котором мы с вами понимаем слово «смерть». И мне кажется, «она принадлежит Геенне» значит, что… как бы поточнее выразиться…

– Она находится между мирами, – сказала Эн тихо и словно осторожно. – Между жизнью и смертью, Гектор. Шаг вперёд – жизнь, шаг назад – смерть. Не живая, но и не мёртвая. Как те древние маги.

– Но она ведь не древний маг, – возразил дознаватель, чувствуя, как отчего-то холодеют ладони и больно становится в груди – словно туда иглу воткнули. – Речь идёт о живой девушке, Энни.

– Значит, не совсем о живой. Полностью живое – так же, как и полностью мёртвое – Геенне принадлежать не может. Только то, что между.

– Между… – прошептал Гектор, понимая, что понятнее ничего так и не стало. – Ладно, спасибо вам, ребята. Буду разбираться.

Только перед сном Гектор вспомнил, что так и не увиделся за весь день с Кэт, и даже не связался с ней по браслету. Защитник, опять она начнёт переживать… Завтра надо будет исправиться, а заодно узнать, как дела у Роджера. И не только по работе, но и по процессу ухаживания за Кэт.

Но пока его ждала Тайра. Хотя он сам ждал не меньше.

На этот раз, уснув, Гектор вновь оказался в лесу, на поляне среди ярких цветов, и всё вокруг было такое яркое, что он невольно подумал – видимо, в снах Тайра компенсирует недостаток цвета и света наяву. По крайней мере он настолько ярких лесных полянок не встречал даже в самые солнечные дни.

Девушка почему-то озабоченно хмурилась, и Гектор придвинулся ближе и ткнулся лбом в её руку, надеясь, что она поймёт, о чём он хочет спросить.

Тайра поняла.

– Ничего серьёзного, – она вздохнула, но хмуриться не перестала. – Просто я некоторое время назад начала видеть в снах странный туман. Очень холодный, непонятный. За ним кто-то как будто зовёт меня, кричит «ау», и я понятия не имею, кто это и зачем, только знаю, что это вроде бы важно. Да, я понимаю, что это не ты зовёшь, – она улыбнулась, погладив Гектора по ушам. – Кто-то другой. Хотела поговорить на эту тему с отцом, но… побаиваюсь. Чувствую, что ничего опасного в этом тумане не прячется, поэтому и медлю. Нехорошо, надо сказать… ему лучше знать, опасно это или нет.

В этом Гектор не сомневался. Как и в том, что Тайра в принципе мало что понимает в происходящем и соответственно, не может по-настоящему определить, что опасно, а что нет. Возможно, Морган Рид и помогал Аарону когда-то, но дочери он абсолютно точно желает только добра.

– Мой вопрос следующий, – Тайра вдруг сменила тему и легла на траву, глядя на Гектора с необычайной серьёзностью в лазурных глазах. – Я хочу знать, почему ты спросил об Аароне. Самый первый вопрос – то, что волнует больше всего, и ты спросил о брате императора. Почему?

Дайд улёгся рядом с ней и негромко рыкнул. «Как я тебе отвечу?»

– Потом ответишь, наяву. – Она наклонилась и чмокнула его в нос. – Хочешь, приходи. Мне нравятся твои ночные посещения. Хотя утром я с трудом встаю, конечно…

Гектор хотел сказать: «Я тоже», но не успел – сон медленно растворился, как утренний туман, рассеянный солнечным светом.

Открыв глаза, Гектор какое-то время лежал, уставившись в потолок, и предавался невесёлым мыслям о собственном поведении. И хмыкал, вынуждая себя признаться в том, что ищет оправдание будущему поступку. Ну конечно, ему просто необходимо тоже задать Тайре вопрос, и неважно, что это не имеет отношения к расследованию. Хотя… А вдруг имеет?

– Видимо, так всегда и бывает, – пробормотал Гектор, поднимаясь с постели. – Чем умнее человек, тем больше он глупеет, когда влюбляется. Хм, – дознаватель откровенно улыбнулся, покосившись на своё отражение в зеркале. Даже сейчас, в полумраке комнаты, было видно, насколько он худой и длинный. – Тоже мне, самый умный…

Он вышел на улицу через несколько минут, на всякий случай активировав ментальную магию защитного амулета – чтобы уж точно никто не заметил, как местный дознаватель по ночам наведывается к дому Тайры Рид. Слухи и так достигли размера намного большего, чем можно было позволить, и если бы Гектор мог, то отстранил бы самого себя от расследования. Личная вовлечённость в дело – худший из возможных проступков.