Сильвия кивнула:

– Особенно у Вяземской и Витгефт…

– Эта да. Но и не только у них. Короче говоря – я могу очень облегчить вам игру…

– И испортить – тоже, – согласилась Сильвия.

– Зачем так сразу? Я разве похож на человека, способного шантажировать такую даму?

– Ты способен ей отказать в любви, это гораздо труднее…

– Сильвия Артуровна, это уж совсем ни в какие ворота! Не рвите мне сердце. Я и так до конца дней буду горевать о своём опрометчивом шаге…

– Прекрати паясничать. Я совсем другое имела в виду. Так что с Ингой?

– Предлагаю паритет – пятьдесят на пятьдесят. Девушка, выйдя замуж, будет до конца дней ценить мнение не только «тётушки», но и «кузена», так скажем. И прислушиваться к нему, в случае чего, больше даже, чем к мнению мужа…

Сильвия посмотрела на Фёста очень внимательно.

– Вот так, значит? И ты думаешь – это возможно?

– Для вас нет ничего невозможного! Ну и я помогу, и шесть влюблённых в меня девушек…

– Ты не слишком самоуверен?

– Вы же знаете, что это правда. Юные, невинные существа. Имеют свойство влюбляться всей компанией в одного и того же парня. Как-то вышло, что мой психотип и фенотип оказались им ближе, чем у других товарищей. Не моя заслуга. Я их тоже всех люблю, но, увы, по-братски… Мы, к сожалению, не в Эмиратах…

– Ох и тип же ты, Вадик… Хочешь сказать, что и Анастасия? Она ведь без ума от своего графа.

– Так оно и есть. Но моментами что-то её покалывает… Вы ведь в курсе – первым мужчиной, хотя и платонически, был у неё Новиков… А мы с ним тоже похожи кое в чём. Девушка это чувствует. Когда психополя пересекаются…

– Ты явно перенял не самые лучшие черты своего наставника, – намеренно резко сказала Сильвия. Ей стало неприятно, что Фёст не только разгадал её интригу, но и переиграл в два хода. Он ведь совершенно прав – если Ляхов и все валькирии воспротивятся, Инга послушается их, а не её. Она ведь сама ещё не возжелала всем сердцем стать императрицей. Ей объяснят, что это блажь пожилого похотливого мужика-венценосца, а отнюдь не взаимное всепоглощающее чувство. – Хорошо, я согласна. Так, наверное, будет даже лучше. Молодой царице иногда нужны будут советы «любящего брата»…

– Да, вы правы. Кроме того, рассредоточенное воздействие всегда мягче и незаметнее однонаправленного…

– …И о чём же у нас пойдёт речь? – спросил Олег, закрыв за собой дверь кабинета. Указал на два кресла напротив мраморного камина с причудливой бронзовой решёткой и сдвигающимся при необходимости вниз начищенным, бронзовым же колпаком с вензелями и геральдическими знаками. Дрова в топке были уже уложены, и береста для растопки подготовлена.

– Зажжём? Что прикажешь подать? Опять твой джин, а то – шампанского?

– Не нужно, – ответила Сильвия, не подходя к креслам. – Ты мне по-прежнему доверяешь, как союзнику и личному другу?

– О чём ты спрашиваешь? И к чему эта преамбула? Случилось что-то экстраординарное?

– Отнюдь нет. Просто, раз ты уже достаточно втянулся в наши дела и тайны, хочу предложить небольшую прогулку…

– Опять в другую Россию?

– Нет, на этот раз несколько дальше. Но ничего опасного, и разочарован ты не будешь…

– Когда это Романовы опасностей боялись. Пойдём, если так надо. Но тем не менее – куда и как? Нужно переодеться, собраться?

Император был в повседневном мундире и сапогах, очень тонких и лёгких, для хождения по дворцовым коврам и паркетам. Даже пистолета при нём не было.

– Ничего не нужно. Мы совсем ненадолго, даже из помещения выходить не будем.

– Ну, веди меня, Вергилий…

– Не так всё драматично, ни в «сумрачный лес», ни рай, ни в ад мы не пойдём. Кстати, о рае у разных народов и людей очень разные представления. Эта дверь куда ведёт? – спросила аггрианка, указывая на нишу между двумя книжными шкафами.

– На лестницу, а та – вниз, в вестибюль, или вверх, в другое крыло.

– Впрочем, это не имеет никакого значения. Главное – ничему не удивляйся…

Олег Константинович решил так и поступить, но незаметно для Сильвии взял из ящичка под стойкой мини-бара и сунул в карман сделанный на тульском заводе по спецзаказу не пошедший в серию по причине конструктивной сложности и избыточной мощности пистолет Токарева, сам по себе очень красивый и удобный[98]. На всякий случай. Если предлагают ничему не удивляться, значит, ожидается нечто экстравагантное.

Сильвия подошла к двери, повернула ключ, толкнула. Император с удивлением увидел за ней широкий и очень высокий, под шесть метров, сводчатый коридор, уходящий почти в бесконечность. Нечто в этом роде Олег видел в Австрии, в аббатстве Мельк. Через стрельчатые готические окна, прорезанные в левой стене, виден был внутренний двор, тоже очень похожий на монастырский или крепостной. Вдоль правой – несколько дубовых, окованных железными полосами дверей, больше похожих на калитки в крепостной стене.

– Входи, входи, Олег. Ничего страшного. Это одна из моих резиденций, – сделала приглашающий жест Сильвия.

– Ни хрена себе, – матерно и с загибом удивился Император, который позволял себе крепкие выражения и при дамах, будто крупный партийный начальник советских времён среди функционеров ниже рангом. А Сильвия вообще «друг» и женщина, с которой у него «серьёзные отношения», так чего там…

На лице аггрианки даже бровь не дрогнула, хотя внешне она и «такие слова» казались абсолютно несовместимы.

– Не тебе же одному Кремлями и Эрмитажами владеть. Заходи, будь как дома.

«Как дома» у Олега не получалось. Многовато чудес на единицу пространства-времени. Но решительности и внешней невозмутимости хватало. Он оглянулся – позади была глухая стена, без всякого намёка на то, что в ней может таиться какой-то замаскированный проход.

«Чудны дела твои, Господи», – только и произнёс про себя Император.

Аггрианка открыла первую же, расположенную напротив и чуть левее дверь. Вместо того банального двухкомнатного номера отеля средней руки, где ей пришлось жить при первом посещении Замка, фактически на правах привилегированной военнопленной, вроде фельдмаршала Паулюса, на этот раз она заказала Арчибальду кое-что получше. В стиле тех кают, что оборудовали себе члены Братства на «Валгалле».

Огромная гостиная, выходящая тремя окнами на мглистый, неспокойный осенний океан. И множество, не менее шести, дверей по обеим боковым стенам, между кадками с тропическими растениями, оригиналами древнегреческих статуй, нефритовыми полуколоннами и большими картинами в резных золотых рамах. На всех – поясных и ростовых портретах и жанровых сценах – только Сильвия. В самых разных одеждах, от парадных платьев конца XIX века до римских туник и неглиже, а также и полные, весьма изысканные «ню».