После насыщенного новостями утра тишина кухни во второй половине дня была вся для меня. Я загрузила в духовку поднос с кексами. То, что Лита была связана и со мной, и с Дженнифер, в смысле, с Соледад, казалось нереальным. Я и не знала, что думать, все это казалось таким далеким от моей жизни, таким непохожим на нее. Хотя бы до конца дня я хотела притвориться, что Литы и Соледад просто не существует, но когда я проверила электронную почту, поняла, что мне никак не избежать их.

Сообщения были в основном от новых девушек, которые присылали адреса, запрашивая экземпляры книг. Одна девушка предложила издать специальную версию «Теории сексуальности» для старших школ; я сказала, что передам эту мысль Марло, хотя про себя посмеялась тому, что Марло придется заменять слово «трахать» и его вариации на эвфемизмы.

Продираясь сквозь письма, я заметила два имени, которые хорошо знала. Ханна и Жасмин писали мне несколько раз, чтобы обсудить книгу Марло, так что в наличии их писем в папке «Входящие» не было ничего необычного, но на этот раз сообщения были другие. Девушки объяснили, что в последнее время они получают с разных непонятных электронных адресов странные письма, объединенные общей темой «Революция!» или «Восстаньте!». В одном из писем девочкам посоветовали отменить подписку на Daisy Chain и пожертвовать сохраненные деньги некоммерческой организации «Репродуктивная справедливость». В других письмах их подбивали пропустить школу и участвовать в актах гражданского неповиновения. Хана переслала мне одно из последних писем:

Ханна хотела знать, не я ли рассылаю эти сообщения. Со вздохом «Бог ты мой!» я захлопнула ноутбук. Я вспомнила ответ Джулии на вопрос, зачем Лите таблица с адресами: «Возможно, армия Дженнифер ищет новых рекрутов». Нет! Я усмехнулась безумным мыслям. Я становилась параноиком, как Джулия. Что-то грызло меня изнутри.

У женщины, на которую охотится ФБР, были другие приоритеты, а не задача писать по электронной почте читательницам Daisy Chain, однако Всемирная паутина была огромной, и Лита была где-то там. Может, кто-то из группировки захотел связаться с девочками, ведь в сердце самой «Дженнифер» была трагическая история – Соледад и Люс. Определенная логика в этом есть. Я задумалась, смогут ли с помощью подобных писем отследить меня или Джулию и что будет, если это все же произойдет.

– Что горит? – Сана стояла в дверях, рядом с холодильником. Я не знала, сколько она простояла там, как долго наблюдала за тем, как меня охватывает страх. Я совсем позабыла о кексах, поэтому, когда я открыла духовку, на меня дыхнуло потоком слепящего дыма. Я поставила поднос с обугленными пирожными на столешницу.

– С тобой все в порядке? – спросила она. Вопрос, который она задавала мне в последнее время слишком часто и не без причины. Нам все еще неловко было разговаривать друг с другом после той ссоры.

– У меня в голове такая путаница, особенно после вчерашних новостей.

Ножом я срезала с кекса обгоревшую часть, достала из формочки не до конца пропекшимся кусочек, подула и съела. Я была голодна и не хотела встречаться взглядом с Саной, поэтому продолжала набивать живот. Сана подошла, забрала у меня поднос и выкинула сгоревшие кексы в мусорное ведро.

– Все настолько плохо, что ты жуешь что попало?

Я слизнула крошки с пальцев. Она ждала, что я скажу еще что-нибудь, объясню, почему веду себя странно, но тогда мне пришлось бы лгать ей, а лгать мне не хотелось. Я не могла рассказать ей о сообщениях, пока хорошенько не обдумаю всю создавшуюся ситуацию. Расскажи я Сане сейчас, это неизменно вызвало бы шумиху. Мне нужно было держать под крышкой и странную рассылку, и книгу Джулии, и мои подозрения насчет нее. Но крышка на кастрюле уже громыхала; как много времени пройдет, прежде чем кипящее варево выльется наружу? Все, чего я боялась, все, о чем я беспокоилась, было связано с Джулией.

– Я все еще беспокоюсь о тебе, – сказала Сана. – Я говорю это просто так, для Вселенной.

Я обняла ее, надеясь передать через крепкие объятия, как сильно я ценю ее. Она прижалась ко мне и погладила по спине. Я положила голову на ее плечо, прижавшись щекой к канареечно-желтой блузке и вдыхая запах ее цитрусового мыла, который уносил меня прочь из этой кухни, подальше от мыслей о Дженнифер, в какое-нибудь простое спокойное место, например, в лимонную рощицу за домом Мирны Джейд. Я не хотела отпускать ни Сану, ни эту внезапную грезу. Мы сжимали друг дружку в объятиях, между нами не было грани, которая существовала между мной и большинством людей.

– Прости, в последнее время я сама не своя, – прошептала я ей, но это было не совсем правдой. Я больше не знала, что значит «быть собой».

Отпустив, она больше не стала меня расспрашивать, хотя я чувствовала все ее невысказанные вопросы. Она вышла из кухни и вернулась в кабинет, оставив меня одну, наедине с ноутбуком. Мне не избежать этого. Придется его открыть.

Через пару минут я получила ответ. Тревожный звоночек. Знак того, что случилось что-то плохое.

Кто бы сомневался.

Когда я зашла в Café Rose, Джулия сидела за столиком в дальнем углу и пила эспрессо, несмотря на поздний час. Она была «остеновской» версией самой себя, с безупречным макияжем и прямыми волосами, бледной кожей и в сапогах на высоком каблуке. Я не могла видеть, что у нее под тренчкотом, но предположила, что Джулия в своей «остеновской униформе». Я подумала о ее грудной клетке, скрытой под слоями ткани, – в розах и шипах.

– Что с макияжем? – спросила она вместо приветствия, когда я опустилась на стул. – Советы по красоте от нашей любимой беглянки? О, из этого бы вышла отличная статья для Daisy Chain. «Выглядим как «Дженнифер»!»

Краем глаза я следила за официанткой, которая проходила мимо. При упоминании Дженнифер она замерла.

– Футболки уже есть. Так почему бы и нет? – как можно беспечнее протянула я.

– Дженнифер как икона стиля! Без жестокости и кровопролития! Скоро в Neiman Marcus!

– Милитари скоро снова войдет в моду.