— Обязательно напишу.

— Ну и молодец. Побежали, а то зампотех в аэропорт торопится.

— Вот здорово, а там и до папиных знакомых недалеко.

Валерка и Дима проводили Ольгу к машине. С двух сторон они поцеловали девушку в щёчки и, встав по стойке «Смирно!», отдали честь. Смеясь, Ольга заняла место на заднем сидении «уазика», закрыла дверцу, и машина тронулась в путь.

— Классная девчонка. Дашь адресок?

— Ещё чего? Я порядочная сволочь, но не до такой же степени. Привет в письме передам. Если разрешит, дам адрес, и переписывайтесь на здоровье. Ну, братишка, тащи службу. Тебе ещё часок постоять, да полчасика продержаться, а мне в роту пора. Старшина уже, наверное, волнуется.

В прекрасном расположении духа Ява пришёл в роту. Доложился удивленному старшине и проследовал в спальное расположение. Скинул бушлат и пилотку на табуретку. Обратил внимание, что возле окна, уткнувшись лбом в стекло, стоит солдат. В его руке был сжат конверт. Плечи подрагивали. Валерка, минуя двухъярусные кровати, пошёл к окну

— Это что за мокрота? Ты чего плачешь? — Валерка подходит к солдату и улыбается. — О, точно плачет?! Здоровенный детина, защитник Отечества, в военной форме армии-освободительницы всего прогрессивного человечества, стоит, и слюни на кулак наматывает. Что случилось? Ну? — Ява тронул плечо солдата. — Кто-то умер? Да не молчи ты. Что стряслось, Петренко?

— Да лучше бы кто умер, чем это, — солдат повернулся лицом к Яве. По его щекам текли слёзы. Он показал сжатый конверт. — Ява, ну скажи, как это может быть. Обещала ждать. Люблю, говорила. Провожала, плакала, не отпускала. Ждать буду, только тебя одного любить всегда буду. Только год прошёл, а она замуж выскочила.

— И в чём суть трагедии? — спокойно, но твердо спросил Валера.

— Ик! А?! — Петренко смотрел на товарища вопросительно, перестав всхлипывать и подергивать плечами.

— Что, а? Я спрашиваю, в чём проблема? Она что, жена тебе была? Тут жёны уходят, мужей бросают, а его девушка не дождалась. Значит, не любила. Значит, врала. Не сдюжила. Сломалась. Но тебе сломаться я не дам. Ты кто? Солдат. Солдат ОСНАЗа. Ты Родину защищаешь. Сколько на твоём счету воздушных целей? Ты отличник боевой и политической. Для кого-то, как эта, которая не смогла рассмотреть в тебе личность, ты ноль, ничто и никто. А благодаря тебе и таким, как ты, над ней мирное небо. Сколько «Аваксов» лично ты запеленговал и провёл вдоль границы? Сколько постов ПВО и сколько летчиков ВВС должны сказать тебе спасибо, что они не пропустили врага на нашу территорию? Ты об этом думай, а не о той, которая предала и бросила, растоптав твои к ней чувства и твою любовь. Оторви и выбрось, как ломоть дерьма. Выбрось из головы. Мало, что ли, на земле отличных девчонок ходит? Отслужишь и найдёшь свою единственную. Распишетесь и нарожаете много маленьких девочек и мальчиков. Этот день и это письмо ты ещё не раз с улыбкой вспомнишь. И, может, с благодарностью, что не остался жить с предательницей. Так хоть по-честному. Извини, разлюбила, полюбила другого, вышла замуж. Могла и по-другому, без выхода замуж. Понятна мысль? И чтобы без этих слёз. Ясно?

— Да, — Петренко смотрел на Яву уже без слёз, даже слегка улыбаясь.

— Если хочешь, у меня, наверное, десятка три адресов разных девчонок и фотографии есть, бери и переписывайся. Хоть от мыслей дурацких отвлечёшься. И ещё, официально предупреждаю, — Валерка поднёс к носу солдата кулак, — если хоть одна мыслишка о самоубийстве залетит в твою светлую голову, я лично изрежу тебя на ремни.

— Валера, да я и не думал.

— Это хорошо. Они того не стоят. А то был у нас такой один, когда мы год отслужили. Получил письмо и под утро пошёл в туалет. Дневальный внимания не обратил. В туалет так в туалет. Только кинулись поздно. Думали, запор, а у него мозговой затор. Зашли в туалет, висит над унитазом на брючном ремне. Кинулись откачивать. Да уж поздно. Преставился. Когда личные вещи проверяли, нашли письмо от его девушки. Один в один твоё «Прости, полюбила другого». Пройдёт время, и ты найдёшь другую. Видишь, а он не захотел другую. Из-за какого-то каприза жизни себя лишать. Ну, давать адреса и фотографии?

— Конечно. Валера, а историю для меня придумал?

— Нет, такое не придумаешь. Рота потом неделю убитая ходила. Все были просто в шоке. Вся изюминка истории того парнишки в том, что ему было девятнадцать, а ей двадцать восемь. Уже взрослая женщина. Ей жить надо, детей рожать. Ну не с ним же, который ей в младшие братики годился. Хотя кто знает? Чего старое ворошить? Держи, — Ява извлёк из тумбочки общую тетрадь и протянул её товарищу. — Посмотришь, выберешь и обратно мне в тумбочку положишь. На фотографиях с обратной стороны написаны имена и фамилии, по ним найдёшь адреса.

Валерка уже и забыл, зачем подошёл к своей тумбочке. Выходя, накинул на плечи бушлат, надел пилотку, извлёк сигаретку и на улицу. Закурил. Затянулся. «Такое настроение было. И вот всё насмарку. Одного вылечил, а себя залечил. Почему моя не пишет? Готовит письмо прощальное или ещё что? Наташка, Наташка, что же ты молчишь?», — курил и думал Валерий. Его лицо снова посерело. Улыбка сошла с губ. Вернулась лёгкая меланхолия.

Через неделю Валерка заступал в караул, но уже разводящим. Прибыв в роту после развода, чтобы взять боеприпасы, он подошёл к старшине.

— Товарищ прапорщик, письма были?

— Да.

— А мне?

— Да, — не отрываясь от составления графика, ответил старшина.

— А можно взять? — у Валерки учащённо забилось сердце.

— Нет!

— Почему?

— Валера, ну не тебе же объяснять? Ты заступаешь в составе караула. Письма караулу выдаются только после наряда. Правильно?

— Правильно. Но вы же меня знаете. Я что, какие глупости творить буду?

— Я тебя знаю, но установленный порядок нарушать не буду. Валера, отстань, веди караул. Если тебе станет от этого легче, письмо от жены.

— Спасибо хоть на этом, — Ява зло сверкнул глазами и развернулся. — Караул, на выход.

Томительно бежали минуты несения наряда. Валерка не спал сутки. Он мучился ожиданием. Он с нетерпением ждал той минуты, когда сможет разорвать конверт и прочитать письмо любимой. Такого с ним ещё никогда не было. Он нёс службу в соответствии с Уставом и Инструкциями. Проводил смену часовых. Инструктировал караульных. Несколько раз за ночь отрабатывал вводные по охране караульного помещения и по нападению на посты. Как только мог, отвлекал себя, но…

Прибыв в роту после несения караула, сдали оружие и боеприпасы. Изменив своим